Александр Георгиевич Горшков, советский фигурист: биография, личная жизнь, спортивная карьера. Важная фигура Александр горшков фигурист личная жизнь жена

Александр Горшков в последние годы в основном появляется в прессе в роли президента Федерации фигурного катания на коньках России. Корреспондент агентства "Р-Спорт" Андрей Симоненко, отправляясь на разговор с шестикратным чемпионом мира и первым олимпийским чемпионом в танцах на льду, решил: ни одного вопроса об административной работе. Это интервью с Горшковым-фигуристом. Конечно, про олимпийскую мечту и про то, через что ради нее пришлось пройти.

Александр Георгиевич, давайте мысленно отправимся в те годы, когда вы были еще маленьким. Тогда самыми популярными видами спорта в стране были футбол, бокс, хоккей - еще не канадский, а русский... Как вы попали в фигурное катание?

Мне, когда я был маленький, выбирать не приходилось. Никто меня не спрашивал, да и я особо не понимал, что я хочу. Мне было шесть лет, и отдать в фигурное катание меня решила моя мама. Это произошло в тот год, когда я впервые пошел в школу. Она, провожая меня в один из дней, познакомилась с женщиной, которая ей рассказала, что слышала по радио о наборе детей в школу фигурного катания. Так я вместе с моим одноклассником в этой школе и оказался. С этого началась моя спортивная судьба. Шло все, надо сказать, не совсем гладко. Это был год 1952-53, искусственных катков еще не было, и фигурным катанием занимались, только когда ударят холода и замерзнет лед. А все остальное время - хореография, ОФП... Вот так до морозов я и провел несколько месяцев, а потом объявили, что будет второй этап отбора. Будут смотреть на льду, у кого какие способности, кто может кататься, а кто нет. И я должен признаться, что этот отбор не прошел. До этого никогда на коньках я не стоял - разве что во дворе в луже, прежде чем пойти на этот отбор. Вот мои потенциальные способности никого и не впечатлили. И меня отсеяли. Мама по этому поводу переживала больше, чем я, и родители, чьих детей все-таки взяли, посоветовали ей: приведите Сашу и скажите, что он болел. Так она и сделала: привела меня, а я к тому времени уже чуть подучился кататься. Подъехал к той группе, которая должна была начать заниматься, меня спрашивают: что это тебя так давно не было видно, болел, что ли? Я покраснел, потому что врать еще не умел совсем, и кивнул головой. Так и остался в фигурном катании.

- Фигурное катание всегда считалось "девчачьим" видом спорта. Над вами во дворе не подшучивали?

Да во дворе я, честно сказать, бывал очень немного. Больше скажу: с момента начала занятий фигурным катанием я возненавидел зиму, потому что мои друзья после школы шли во двор, а меня сажали обедать, а потом за руку в метро - и на каток. И так каждый день. Часов в семь вечера возвращался полусонный домой, и надо было делать уроки. Я садился за стол - и засыпал... И зиму я, откровенно говоря, не очень люблю до сих пор.

- Почему не бросили фигурное катание, если так не нравилось?

Ну, не всем же детям нравится ходить в школу - но они в нее ходят... Так и здесь. Надо, значит, надо. А осознание того, что фигурное катание - это мое, пришло уже лет в 15-16, в возрасте, когда уже возникает желание, так скажем, выделиться, самоутвердиться. Я понял, что фигурное катание может помочь мне это сделать. Начал заниматься им гораздо более серьезно. Естественно, все для начала занимались одиночным катанием, это основа фигурного катания. Тех, кого считали не очень способными, отдавали в парное катание. Ну а те, кто совсем бездарные, шли в танцы на льду (улыбается). Я в итоге оказался в танцах.

- Даже в парном катании не задержались?

Нет, два года им все-таки прозанимался. Даже могу похвастаться, что участвовал в одних соревнованиях с Людмилой Белоусовой и Олегом Протопоповым: наша школа относилась к "Локомотиву", а они были как раз членами этого спортивного общества. Прикоснулся к истории парного катания.

- Какое заняли место?

Даже не помню (смеется). Думаю, был где-то ближе к самому концу турнирной таблицы. Мы не сошлись характерами с моей партнершей, и в результате мы расстались. И потом мой друг Сергей Широков, который занимался со мной в одной школе с детства и уже был в то время в танцах, он катался с известной в то время спортсменкой Надеждой Велле, предложил мне прийти посмотреть на их тренировку. Сказал: у нас сейчас тренера нет, что-то не получается, может, ты что подскажешь. Я засомневался, говорю: да что я понимаю в этих танцах? Но пришел. С коньками. Начал тоже кататься, что-то начал сам делать. Начало даже нравится. И в один прекрасный день мой тренер Ирина Никифорова говорит: давай-ка попробуем тебя в танцах? Я ответил, что не против. В то время в ЦСКА, где тренировались Людмила Пахомова и Виктор Рыжкин, приехала из Ленинграда девочка, звали ее Ирина Нечкина. Она безумно была влюблена в танцы, полна энтузиазма, и ей как раз искали партнера. Меня привели на смотрины, я очень боялся, что "забракуют", но подошел. Начали кататься с ней в паре, тренировались на одном льду с Пахомовой и Рыжкиным. Они нам помогали, периодически Мила вставала со мной в пару, чтобы что-то показать, а Виктор Иванович, соответственно, с Ирой. Потом они уехали надолго на соревнования: чемпионат Европы, чемпионат мира, а вскоре после того, как приехали, их пара распалась. И спустя некоторое время Людмила предложила мне кататься вместе с ней. Меня это предложение, конечно, несколько шокировало, но я старался особенно вида не подавать. Даже попросил возможности подумать до конца дня - все-таки у меня были обязательства перед Ирой Нечкиной. Но я, конечно, согласился.

Золотой желудь стал счастливым талисманом

Вас не смущало тогда, что вы выступали не в олимпийском виде фигурного катания, или уже было известно, что скоро танцы вольются в олимпийскую семью?

Нет, насколько я помню, тогда таких разговоров даже еще не было. Впервые об олимпийских перспективах танцев заговорили в 1968 году, когда МОК пригласил десять сильнейших пар мира на Олимпийские игры в Гренобле. Мы с Милой вошли в эту десятку, и там нам надо было продемонстрировать руководству МОК, что собственно танцы на льду из себя представляют.

- В тот момент уже вы были законодателями мод в танцах или еще правили бал англичане?

Нет, мы только начали в тот момент наше восхождение. Это был только второй год наших выступлений на чемпионатах Европы и мира. В 1967 году у нас результаты были довольно скромные, а в 1968-м на чемпионате мира мы уже стали шестыми. А в 1969 году мы заняли третье место на чемпионате Европы и второе на чемпионате мира. Оставался всего год до начала нашего чемпионства.

Вы не раз рассказывали о том, как ваш тренер Елена Анатольевна Чайковская предложила вам новаторские идеи, для того чтобы обыграть непобедимых в то время англичан. Легко их приняли или консервативное начало было сильно?

Елена Анатольевна закончила ГИТИС, а Мила училась там. Мы были молодые, полные энтузиазма и желания, бурлили идеями... И мы прекрасно понимали, что бороться с англичанами их же оружием будет очень сложно. Даже чемпионы мира того времени Диана Таулер и Бернард Форд, англичане, стали выделяться тем, что отошли от традиционного английского стиля. Они впервые сделали программу под "сиртаки", чего раньше и представить было нельзя - все танцевали под фокстрот и танго. Поэтому, конечно, реальный путь наверх мы видели в создании чего-то нового. И оказалось, что мы были правы. Именно благодаря этому мы довольно-таки быстро пробились наверх.

- В то время в танцы на льду уже привлекали хореографов из балета?

Нет, это был еще не тот период. Но образование и талант Елены Анатольевны помогли нам в плане идей, программ, которые мы создавали и демонстрировали, быть на высоте. Может быть, только в первый год наших выступлений с Людмилой мы еще были на одном уровне со всеми, а со второго года уже начали заявлять о себе в ином качестве, чем это было в традиционных танцах на льду.

- Когда вы таким образом начали уходить в отрыв, соперники пошли вслед за вами или не приняли ваш новый стиль?

Многие остались на старых позициях. Но были и те, кто устремились за нами. В первую очередь я бы выделил американскую пару Джуди Швомейер/Джим Сладки. Очень талантливый дуэт, который пошел несколько иным путем. Мы их всегда считали опасными соперниками.

Настолько опасными, что вы нервничали, боясь им проиграть, или все равно были уверены, что сильнее остальных?

Поначалу было трудно. На чемпионате мира в Любляне в 1970 году, где мы впервые стали золотыми медалистами, была очень серьезная борьба. Даже драматичная: мы после обязательных танцев, занимая, как мы думали, первое место, ушли в гостиницу - и вечером узнали, что результаты пересчитали. Оказалось, что мы вторые. Устроили повторную жеребьевку стартовых номеров на произвольный танец. Между двумя видами соревнований у нас был день перерыва, и этот день, надо признаться, получился очень напряженным, потому что мы совсем не ожидали такого поворота событий. Вечером, чтобы снять волнение, пошли гулять по городу, потом заглянули в какое-то кафе попить кофе... И там я, помню, опустил глаза вниз и увидел что-то такое маленькое и блестящее. Поднял - а это оказался золотой желудь, знаете, который вешают на цепочку. Отдал его Миле, а она говорит: это нам на счастье. И на следующий день мы прокатали очень достойно наш произвольный танец, кстати, очень революционный по тем временам - и выиграли. Хотя председатель технического комитета по танцам на льду Лоуренс Демми после окончания соревнований собрал всех тренеров и раскритиковал нашу программу за то, что она была технически слишком сложной. Мол, танцам это пока не нужно, и мы перестарались и опередили время. Тем не менее, мы стали чемпионами мира, а маленький золотой желудь Мила надевала на все наши соревнования.

- И вы с этим желудем не проиграли ни одного турнира?

Нет, проиграли на чемпионате Европы 1972 года брату и сестре Ангелике и Эрику Бук из Германии. Но это была очень странная история. Сами не поняли, почему проиграли. Катались хорошо, и претензий у нас к себе особых не было. Когда это произошло, безумно расстроились... Но, наверное, именно в этот момент пришло осознание того, что советскому спортсмену, для того чтобы быть первым, надо превосходить остальных не на одну, а на две головы. И тогда никаких проблем не будет. Эту мысль я и сегодня пытаюсь внушить нашим фигуристам: только в этом случае никакие судейские коллизии и нюансы, которые были, есть и будут, не помешают. И через полтора месяца мы взяли реванш, одержав более чем убедительную победу на чемпионате мира в канадском Калгари.

Сейчас танцы и "подводные течения" - понятия неразделимые. Когда вы катались, эти "нюансы" в танцах уже появились?

Скорее, это я в танцах появился (смеется), а "нюансы", мне кажется, существовали всегда. Там, где есть субъективное судейство, всегда будут споры, разговоры, подозрения...

Вам никогда не было обидно за танцы? Действительно ведь, в одиночном и парном катании есть хотя бы прыжки, а танцы на льду, например, Алексей Николаевич Мишин в одном из интервью назвал "ярким, но пустым рюкзаком на спине фигурного катания".

Ну, это Мишин погорячился, я как президент федерации с ним поговорю (смеется). Если серьезно, то танцы на льду из всех видов фигурного катания, не в обиду Алексею Николаевичу будет сказано, ближе всего к искусству. А найти какие-то абсолютно точные критерии в искусстве довольно сложно. При существовавшей раньше системе, хоть она была по-своему хороша и достаточно успешно работала, была одна оценка за сложность. А во вторую, которую называли по-разному, за артистизм или представление программы, входило такое огромное количество критериев, что для объективной их оценки в голове надо было иметь сверхмощный компьютер. Это и выбор музыки, и хореография, и постановка, и музыкальность, и интерпретация... И нужно было совместить все эти критерии в одну оценку. Допустим, постановка хорошая, но исполнили программу спортсмены не в музыку. Как вынести среднюю оценку? Поэтому, безусловно, старая система была субъективной. Сейчас, в новой системе, постарались все критерии разнести. Во второй оценке есть пять компонентов, которые оцениваются по отдельности. Но на самом деле их можно сделать и 20, и 30...

Эту самую артистическую, субъективную сторону танцев на льду вам в себе пришлось развивать, когда вы начали кататься с Пахомовой?

Да мне все пришлось в себе тогда развивать.

- Вы же, если не ошибаюсь, в тот момент были официально перворазрядником?

Что-то в этом роде. Не успел получить в парном катании мастера спорта, поэтому на этом уровне и остался. Но дело не в этом. Конечно, положительно ответив на предложение Людмилы кататься вместе, я понимал, на что иду. Не знал в деталях, но представлял, что мне предстоит с собой сделать. Старался делать максимум. На первых порах катались мы с ней по 10 часов в день. Мы оказались вне какого-либо спортивного общества, Мила была студенткой ГИТИСа, а я - студентом Института физкультуры. У Института физкультуры был лед - два часа в день с утра пораньше на катке "Кристалл". Вот мы и приезжали к девяти, кажется, часам утра на "Кристалл", сначала катались на льду Института физкультуры, потом наступало чье-то еще время - к примеру, "Спартака", мы просились туда и катались еще два часа там. Перерыв на обед на час - и заканчивали где-то в восемь вечера. Так продолжалось месяца два-три. Потом за нас взялась Елена Анатольевна, мы стали динамовцами и поехали на сборы. Прекрасно помню, как на одном из этих сборов, в Нижнем Новгороде, после недели тренировок выхожу на лед - и иду как по стенке, двумя руками за борт держусь. Лена и Мила видят мое зеленое лицо - и тут же отправляют назад. Два-три дня дали отдыха, чтобы я пришел в себя. Вот так, по-другому нельзя. А что касается выразительности, в нашем маленьком коллективе, состоявшем из Елены Анатольевны, Милы и меня, царил такой дух творчества, что волей-неволей я автоматически им проникался. Особых усилий здесь над собой мне делать не приходилось. Все было ясно и понятно. Елена Анатольевна умела очень здорово объяснять, Мила, как студентка ГИТИСа, все ловила на лету и сама многое предлагала, ну а я в окружении двух прекрасных дам впитывал эту информацию чисто автоматически. И довольно быстро все это усваивал.

"Если хотите жить, на операцию"

- Перед тем как испытать миг олимпийского триумфа, вам пришлось выдержать очень сложное испытание...

Да, у нас была мечта - выступить на Олимпийских играх и, учитывая, что мы в этот период были на вершине, еще и победить. Стать первыми олимпийскими чемпионами в танцах на льду. Мы окончательно узнали о том, что танцы будут представлены на Олимпиаде-1976 в Инсбруке, во время чемпионата Европы 1975 года. И вот после этого турнира, уже по дороге домой, со мной произошла довольно серьезная неприятность. Случился спонтанный пневмоторакс, это означает, что у меня был разрыв плевры легкого, и воздух попал в межплевральную полость. Но это стало известно только потом, а в тот момент я почувствовал, что со мной что-то не то, и сказал об этом Елене Анатольевне. Она в то время увлекалась лечением с помощью мумие и дала мне, наверное, килограмм этого мумия. Наверное, была права, потому что, судя по тому, что происходило со мной в последующие три дня, если бы не это мумие, мы бы с вами, возможно, сейчас уже не беседовали. Эти три дня я лежал дома, и мне никак не могли поставить диагноз. В конце третьего дня наконец-то выяснилось, что межплевральная полость начала заполняться не только воздухом, но еще и кровью. И я оказался на операционном столе. Благодаря мастерству Михаила Израилевича Перельмана, который оперировал меня в течение пяти или шести часов, мечту удалось спасти.

- Но передумали за это время, наверное, много...

Помню, Михаил Израилевич, такой небольшого роста, делового вида человек, пришел ко мне в палату и сказал: молодой человек, нам с вами надо срочно делать операцию. Я не знал, кто это, отвечаю: какая еще операция? У меня чемпионат мира в Америке через полтора месяца! Он: так, молодой человек, у меня нет времени, еще две операции сегодня. Даю вам 15 минут, потом возвращаюсь, и вы мне говорите "да". Если хотите жить. Последняя фраза меня насторожила. Накануне мне еще кровь переливать пытались, как оказалось, я потерял два с половиной литра. Через секунду в дверь заглядывают Мила и Лена. И по их лицам я понимаю: надо соглашаться. Ладно, говорю, зовите. Зашел Михаил Израилевич, я ему: согласен. И все, тут же, без подготовки, на операционный стол.

- И сколько потом ушло времени на восстановление?

После операции очнулся в реанимации, точнее, провел еще какое-то время в пограничном состоянии: то ли день, то ли ночь, то ли бодрствую, то ли сплю. Уколы же делают обезболивающие - и от них такой эффект. Помню, Мила со мной пытается разговаривать, даже читает что-то, я ничего не понимаю... В общем, когда я в очередной раз открыл глаза, то попросил, чтобы мне перестали делать эти дурацкие уколы. А то вообще не могу собой управлять. Через пару дней, опять же по моему требованию, перевели меня из реанимации в обычную палату. Там я сразу попытался поприседать, чтобы понять, на что еще гожусь. При этом параллельно меня продолжали таскать на пункции и прочие процедуры. В итоге в один из бессонных вечеров - спалось в больнице плохо - зашел к дежурному врачу. Он, если не ошибаюсь, был анестезиологом во время моей операции. Разговорились, и он меня спрашивает: зачем ты все эти упражнения пытаешься делать? Я говорю: ну как, у меня на следующий год Олимпийские игры, скоро чемпионат мира. Он на меня так посмотрел и отвечает: знаешь, не хочу тебя расстраивать, но после того, что с тобой произошло, ты через полгода еще только с авоськой за кефиром ходить будешь... Я расстроился, рассказал это на следующий день Миле, и она мне заявляет: ерунда, мы с тобой поедем на чемпионат мира. А до него оставалось недели три.
Выпустили меня через какое-то время из больницы опять же по моей настоятельной просьбе - и, должен добавить, благодаря вере в меня Михаила Израилевича Перельмана. Я тут же пошел на каток попробовать, что получится. А Мила в то же время пошла к председателю спорткомитета СССР Сергею Павловичу Павлову. Рассказала ему всю эту историю и заявила: нам просто необходимо поехать на чемпионат мира. А то Саша скиснет. Он согласился. Назначили день на "Кристалле", когда все врачи должны были смотреть, что со мной будет происходить на льду. А левая рука у меня выше плеча не поднималась, настолько ослабла и болела. В произвольном танце же у нас были моменты, когда партнерша под этой рукой должна была поворачиваться. Я Миле говорю: знаешь, ты сама эту руку поднимай и крутись под ней, другого выхода у нас нет. Так и откатались. Врачи посмотрели, общее мнение было: не пущать. Но Михаил Израилевич сказал: отпустить под мою ответственность. И мы полетели в Америку. Через месяц после операции. В Колорадо-Спрингз.

- Высокогорье.

Высота больше 2000 метров. Приехали туда за день до чемпионата мира, в то время как остальные участники уже давно там проходили акклиматизацию. Решили посмотреть, что со мной будет происходить. На следующий день договорились покататься рядом с Колорадо-Спрингз на одном из катков спортивного комплекса военно-воздушной академии США, где высота еще метров на 300 выше. Попробовали прокатать произвольный танец. Я доехал до середины, а дальше понял, что сейчас умру. Объем легких после операции и так сократился вдвое, и высота почти 2500 метров. Вернулись в Колорадо-Спрингз. Кстати, ни соперники, ни другие тренеры не знали, что со мной произошло. Всем рассказывали, что у меня тяжелый грипп, поэтому, чтобы никто из спортсменов не увидел заклеенных швов, я переодевался в номере в гостинице. Ну а дальше стали решать. Выступать мы были готовы - обязательные танцы уж как-нибудь бы откатали, а к произвольному танцу я бы, может, и пришел в себя. Но руководство федерации приняло решение, что участвовать в чемпионате мира мы не будем. Только в показательных выступлениях. После чемпионата мы отправились со всеми спортсменами в турне по США, где я постепенно приходил в себя. А потом вернулись, поставили хороший произвольный танец - и технически, и по нагрузкам совершенно неординарный. И с ним вошли в олимпийский сезон. Вот и получилось: чтобы достичь цели, надо ее было выстрадать.

- Сама Олимпиада после таких испытаний предыдущего сезона далась проще?

Я бы не сказал. Олимпийские игры - это нечто особенное. На чемпионате мира ты выступаешь за себя. А на Олимпиаде мы почувствовали дух команды, ответственность. И психологическое... Не хочу употреблять слово "давление", воздействие. Которое, безусловно, приходится учитывать. Плюс Олимпийские игры проходят раз в четыре года. Можно все эти четыре года готовиться - и потом в одно мгновение, в силу дурацкого стечения обстоятельств, какой-нибудь шпильки для волос на льду, упасть. И все четыре года окажутся потраченными напрасно. Поэтому я часто говорю: везение, удача имеют в спорте огромное значение.

Вы на Олимпиаде четко знали: сделаем все хорошо и будем чемпионами или приходилось опасаться каких-то нюансов?

Подготовка шла достаточно нервно. Оригинальный танец, который мы готовили в этом сезоне, был очень удачный, но на турнире "Нувель де Моску" я на одном повороте зацепился за ногу Милы и споткнулся. Не грохнулся, но на коленку присел. И это выбило нас немного из колеи. Потом мы это место, конечно, изменили. На чемпионате Европы мы поняли, что наш уровень готовности и наши новые танцы, подготовленные к олимпийскому сезону, позволяют нам всерьез рассчитывать на победу. Мы, правда, еще не видели наших североамериканских соперников Колин О"Коннор и Джима Милнса, которые стали серебряными призерами предолимпийского чемпионата мира вслед за Ириной Моисеевой и Андреем Миненковым. Того чемпионата, в котором мы не смогли принять участие. В итоге на Олимпиаде первые два места достались советским дуэтам, а третьими стали американцы.

- Момент, когда на Олимпиаде закончили произвольный танец, помните?

Вообще мы катались на Олимпиаде, наверное, несколько сдержанно. Все же была боязнь совершить ошибку. Хотя потом, когда я просматривал видео, внешне выглядело все нормально. Но внутри напряжение было. Стремление максимально сконцентрироваться и не сделать что-то не так - и при этом желание показать все, на что способны. Так что, когда закончили произвольный танец и встали в финальную позу, то выдохнули, конечно.

- Роднина, когда стояла на пьедестале, плакала. А вы с какими эмоциями слушали гимн?

Роднина плакала на своей третьей победной Олимпиаде, а у нас это была первая (смеется). На своей третьей Олимпиаде, может быть, и я бы заплакал. Наверное, смешанные чувства у меня были, фейерверк разных эмоций. Радость от того, что все получилось, что справились, что все закончились, радость от победы и того, что цель, к которой шли все эти годы, достигнута, и, конечно же, гордость, что звучит именно наш, советский гимн. И одновременно некоторая грусть. Как всегда в таких случаях бывает: эмоциональный спад и мысли - что дальше?

- Вы уже знали в тот момент, что уйдете из спорта?

Безусловно, нет. Мы не только не думали об этом - это даже не входило в наши планы. Нельзя о таком думать, готовясь к своей главной победе. Должна быть максимальная мотивация во всем. Такие мысли надо было сразу же гнать, иначе ничего могло ничего не получиться. Решение пришло значительно позже.

- Праздновали бурно?

Знаете, тот период как-то мне не запомнился. Еще на Олимпиаде, после того как закончились соревнования в танцах, ощущение эйфории продолжалось несколько дней, а потом наступила пустота. Уехали из Инсбрука на показательные выступления в Париж, вернулись домой и начали готовиться к чемпионату мира. Вот на этом чемпионате мира мы получили максимальное количество оценок 6,0 за всю карьеру - из 18 их было 16. И вот тогда, стоя на пьедестале, почувствовали: от шестой золотой медали чемпионата мира уже нет безумной радости. Особенно если вспомнить то, чего это все стоило.

Ford, Volvo, BMW...

- Ваша жизнь после олимпийской победы сильно изменилась?

Если говорить о деньгах, то тогда все это было достаточно скромно. Но нам помогли улучшить наши жилищные условия: переехали из двухкомнатной квартиру в трехкомнатную. На улицах и так узнавали - фигурное катание было популярно, мы мелькали на телеэкранах. Да, и еще я смог купить себе машину, о которой мечтал. Автомобили всегда были моим хобби. Я всегда сам занимался их ремонтом, и для меня это было лучшей формой отдыха. Часть этой любви сохраняю до сих пор.

- Какую машину купили, если не секрет?

Ford. Ездил после этого лет пять, наверное. Беда машин того времени в том, что они начинали через какое-то время гнить, что бы ты с ними ни делал. И неважно, советская это была машина или иномарка. Антикоррозийная защита практически отсутствовала. Чем-то мазал, но защитить это нормально не могло. Потом у меня был Volvo, следом BMW... Такое вот было увлечение.

Всегда было интересно: в те времена вы могли общаться со спортсменами из других стран? Сейчас-то дружат все, в соцсетях переписываются.

Ну, мы, конечно, не переписывались, но были нормальные, дружеские отношения. Те же брат и сестра Бук - абсолютно нормальные ребята. После того странного чемпионата, о котором я уже рассказал, они чуть ли не извиняться к нам тогда пришли. Дружили, встречались несколько раз в год, вместе ездили в турне с показательными выступлениями. Тогда после каждого чемпионата мира была такая практика. Если чемпионат мира в Европе, то поездка по Европе, если в США или Канаде, то по Северной Америке.

- Тур Коллинза появился только потом. А у вас была возможность уехать выступать за границу в шоу?

Нереально.

- И предложений не было?

История была такая: после чемпионата мира 1974 года в Мюнхене сидели мы с Милой на торжественном обеде с руководителем советской делегации Анной Ильиничной Синилкиной и владельцем балета "Холидей он Айс" Морисом Чалфином, который много раз приезжал в СССР и с Синилкиной был хорошо знаком. Зашла речь о том, кто кому сколько платит и предлагает. Так, ни к чему не обязывающий разговор. А Анна Ильинична возьми и спроси: а вот Пахомову с Горшковым вы бы взяли к себе в балет? Чалфин - человек деловой, шутки плохо понимает и отвечает: да! Готов платить 10 тысяч долларов в неделю. Для 1974 года, честно скажу, это было много. Сказал это г-н Чалфин - и на нас смотрит. Анна Ильинична поняла, что как-то надо выкручиваться, но нас выручил сидевший с нами Валентин Николаевич Писеев. Он сказал: вы знаете, это мало. Предложили бы тысяч 15, можно было бы разговаривать на эту тему. Г-н Чалфин обиделся, говорит: ну как же так, я никому таких денег не предлагал! В общем, на том и расстались. Но с нашей стороны, естественно, это была шутка. Не то что предложений не было, даже не думали мы об этом. Думали о том, чем будем заниматься здесь, у нас. В то время существовали три балета на льду и еще, кажется, цирк на льду. Все это нас совершенно не вдохновляло. Поэтому Мила решила стать тренером. Ну а поскольку два тренера в одной семье в одном виде фигурного катания - это слишком много, были перед глазами примеры, то я занялся административной работой. В декабре 1976 года нам организовали проводы, а уже в январе 1977 года я вышел на работу в Госкомспорт СССР.

Александр Георгиевич, разговаривать с вами - огромное удовольствие, но надо заканчивать, и напоследок я хотел спросить вот что: олимпийского чемпиона, шестикратного чемпиона мира, президента Федерации фигурного катания на коньках России на лед тянет? И если хоть иногда выходите, то твиззлик сделаете?

Отвечаю по порядку. Как закончил кататься, тянуло на лед безумно. Потом прошло. Стал на лед выходить довольно редко. Эпизодами, если кто-то попросит, или стечение обстоятельств. А насчет твиззлика, двигательная память - она же на всю жизнь. Забыть здесь что-то довольно сложно. Другое дело, что эта память уже не подкреплена физическими возможностями. Поэтому выходишь на лед, пытаешься что-то сделать, но "оп", а нога-то и подогнулась. Приходится себя сдерживать. Но было бы побольше времени и поменьше лени, продолжал бы кататься.

Родился 8 октября 1946 года в Москве. Отец - Горшков Георгий Иванович (1910 - 1968). Мать - Горшкова Мария Сергеевна (1912 - 1995). Супруга - Горшкова Ирина Ивановна (1953 г. рожд.). Дочь - Пахомова-Горшкова Юлия Александровна (1977 г. рожд.), учится в Париже. Сын супруги - Беляев Станислав Станиславович (1978 г. рожд.).

Всемирно известная пара Людмила Пахомова и Александр Горшков - первые в истории Олимпийские чемпионы в спортивных танцах на льду. Они выиграли олимпийские золотые медали в 1976 году на Играх в австрийском городе Инсбруке.

Спортивная карьера

Когда в 1966 году Людмила и Александр впервые вместе попробовали свои силы на льду, мало кто верил в то, что когда-нибудь именно эта пара сможет стать лучшей из лучших. Пахомова была уже, правда, чемпионкой Советского Союза (с Виктором Рыжкиным), зато Горшкова, воспитанника армейского клуба, не знал никто: он был скромным перворазрядником без, казалось бы, всяких перспектив.

Однако молодая пара верила в свои силы. Как верил в них и молодой тренер Елена Чайковская, с которой вместе они и начали создавать совершенно новый - русский! - стиль спортивных танцев на льду. Именно не стандартный, абсолютно оригинальный подход к ледовой танцевальной теме, основанный на достижениях русской и советской балетной школы, русской классической и народной музыки, позволил Пахомовой и Горшкову всего за три года сделать головокружительный скачок на спортивной иерархической лестнице.

Уже в 1969 году они стали бронзовыми призерами чемпионата Европы, а на первенстве мира уступили только чемпионам мира - англичанам Диане Таулер и Бернарду Форду. Именно тогда на пресс-конференции после окончания соревнований английские спортсмены в качестве преемников назвали русскую пару. И не ошиблись.

В 1970 году Людмила и Александр впервые становятся чемпионами Европы и мира. А в общей сложности они были ими шесть раз - больше, чем кто-нибудь за всю историю спортивных танцев на льду. Только один раз уступили Пахомова и Горшков высшую ступеньку пьедестала почета - на чемпионате Европы 1972 года (германской паре брату и сестре Бук), но уже через два месяца нанесли на чемпионате мира такой сокрушительный ответный удар, что немецкие танцоры вынуждены были завершить свои спортивные выступления.

В первый год своего чемпионства Пахомовой и Горшкову довелось выдержать невероятную по тем временам конкуренцию со стороны лучших фигуристов Великобритании, ФРГ, США. И они не только выстояли, но и ушли далеко вперед в своем творческом поиске. Вместе с Чайковской в эти годы были созданы незабываемые для миллионов зрителей танцы - «Кумпарсита», ставшая эталоном для нескольких поколений, «Вальс» на музыку А. И. Хачатуряна, «Памяти Луи Армстронга», «Частушки» Родиона Щедрина и ещё десятки оригинальных и произвольных программ, получивших у судей высшие оценки.

Лучшие дня

За год до очередных - 1976 года - Олимпийских игр случилось несчастье, едва не перечеркнувшее всю творческую и спортивную биографию Людмилы и Александра. После чемпионата Европы 1975 года, который Пахомова и Горшков выиграли с огромным преимуществом, на пути домой Александр почувствовал боли в спине. Вначале казалось, что это элементарная простуда и через несколько дней можно будет приступить к тренировкам. Но оказалось, что все гораздо серьезней. В итоге, Горшков угодил в больницу, где ему сделали уникальную операцию на легких. Только это плюс колоссальная спортивная закалка спасли ему жизнь. Более того, он вернулся в спорт. И хотя на чемпионате мира выступить звездной паре не удалось, на лед они все же вышли и показали, что олимпийские надежды для них полностью сохранились.

Так и случилось. В Инсбруке Людмила Пахомова и Александр Горшков вновь не имели себе равных. Их отрыв от ближайших преследователей стал более чем убедительным. Первое олимпийское золото в спортивных танцах на льду отправилось в Москву.

В канун 1977 года Людмила Пахомова и Александр Горшков покидают лед. Пахомова, чтобы стать тренером, Горшков - чтобы стать спортивным функционером. Конечно, огромный опыт помог им быстро и уверенно стартовать в новой жизни. Тем более, что молодой тренер Л. Пахомова успешно окончила балетмейстерский факультет ГИТИСа и могла во всеоружии заниматься воспитанием собственных учеников - молодых танцевальных пар. Можно было надеяться, что в скором времени она вырастит новых российских чемпионов, но случилось самое страшное: её подстерегла тяжелая болезнь. Людмила боролась с ней так же, как и всю свою жизнь боролась в спорте. Она продолжала работать до самых последних своих дней и оставила после себя целую плеяду молодых танцоров, ставших впоследствии успешными тренерами.

Общественная деятельность

После завершения спортивной карьеры А. Горшков с 1977 по 1992 год работал Государственным тренером по фигурному катанию на коньках Госкомспорта СССР, а с 1992 года он возглавляет Управление международных связей Олимпийского комитета России (ОКР). В 2001 году А. Горшков был избран членом исполкома ОКР. С 2000 года он является также вице-президентом Московской региональной федерации фигурного катания на коньках и президентом Регионального благотворительного общественного фонда «Искусство и спорт» имени Людмилы Пахомовой. В июне 2010 года Александр Горшков был избран президентом российской Федерацции фигурного катания.

Награды и личная жизнь

В 1988 году Л. Пахомова и А. Горшков за вклад в развитие танцев на льду и спортивные достижения были избраны почетными членами «Музея Славы Федерации фигурного катания США». Как шестикратные чемпионы мира (1970-1974, 1976) и Европы (1970-1971, 1973-1976) они вписаны в Книгу рекордов Гиннесса.

Оригинальный танец «Танго Романтика», подготовленный спортсменами вместе с тренером Е. А. Чайковской в 1973 году, включен и исполняется до сих пор в качестве обязательного танца на соревнованиях по спортивным танцам на льду.

А. Г. Горшков - Заслуженный мастер спорта СССР (1972), Заслуженный тренер СССР (1988), Заслуженный работник физической культуры Российской Федерации (1997). Награждён орденами Трудового Красного Знамени (1976), Дружбы народов (1988), «Знак Почёта» (1972), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2007).

Живёт и работает в Москве.

Был открыт центр фигурного катания им. А. Горшкова и Л. Пахомовой в Одинцовском районе Москвы.

Их имена знали во всём мире, а в Советском Союзе их готовы были носить на руках: шесть лет им не было равных в танцах на льду. Их дуэт можно было назвать идеальным во всех отношениях: на ледовой арене и в семье они умели всегда найти правильный стиль. Только в жизни танго Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова так и осталось неоконченным.

Бесперспективные фигуристы

Людмила Пахомова в юности.

Когда юную Людмилу Пахомову бабушка записала в секцию фигурного катания, никто не смог рассмотреть в ней будущую чемпионку мира. Та же участь ждала и Александра Горшкова. До их встречи было ещё далеко, но тренеры не ждали ничего фееричного от двух весьма заурядных детей.

Людмила Пахомова и Виктор Рыжкин.

Он так и продолжал кататься в одиночестве, а Людмила, поддавшись уговорам Виктора Рыжкина перешла в танцы на льду. С Владимиром Рыжкиным Мила, как все её называли, феерично выступала на чемпионате СССР, но дальше их не пускали, слишком уж негармонично они смотрелись вместе. Виктор был гораздо старше 18-летней фигуристки, он был худощав, а Людмила – пухленькая, улыбчивая и со смешной гулей на голове. Пара вскоре распалась и Людмила пришла к молодому тренеру Елене Чайковской с просьбой о тренировках у неё.


Александр Горшков в юности.

Тренер была не против, вот только напарника для спортсменки у неё не было. Но Мила уже присмотрела в группе юношу, который мог бы ей подойти. Сама Мила описывала его, как худенького мальчика с большими печальными глазами. Казалось, перворазрядник никак не мог стать в пару с чемпионкой Советского Союза, однако Мила решительно взялась за дело.


Людмила Пахомова и Александр Горшков, работа с музыкой.

Они часами пропадали на тренировках, а после Мила продолжала работать с Александром. Она всё время ему что-то объясняла, они вместе работали с музыкой, изучали технику. На недоуменные вопросы фигуристов о том, что она в нём нашла, мила лишь загадочно улыбалась: увидите.

Людмила Пахомова и Александр Горшков.

И вскоре все действительно увидели новую пару. У них был идеальный союз на льду. Мужественный и сдержанный Александр прекрасно дополнял своей кажущейся холодностью страстную и женственную Людмилу. Они нашли свой особенный стиль в танцах на льду, который позже назовут русским. Это их пара разбавила почти академические ледовые выступления эмоциональными народными танцами.

Лед и пламень

Людмила Пахомова и Александр Горшков, 1970 год.

Вполне естественно, что при круглосуточном совместном времяпровождении между молодыми людьми возникла поначалу симпатия, а затем и более глубокие чувства. Конечно, они мечтали о свадьбе, но при этом Людмила заявила: в ЗАГС только после «золота» на чемпионате мира. В 1970 году они впервые стали чемпионами мира и вскоре действительно отправились расписываться.

Людмила Пахомова и Александр Горшков в день свадьбы.

Пока они активно выступали, бытовые проблемы отходили на задний план. Их жизнь состояла из сборов, перелётов и соревнований. Жили в гостиницах, питались в ресторанах.


Людмила Пахомова и Александр Горшков с тренером Еленой Чайковской.

Шесть лет, с 1970 года, им не было равных в танцах на льду. Каждый их выход на лёд заканчивался победой. Только в 1972 году золотой список был разбавлен получением серебряной медали на чемпионате Европы.


Людмила Пахомова и Александр Горшков.

В 1975 серьёзно заболел Александр. Разрыв лёгочного кровеносного сосуда вполне мог привести к летальному исходу. Под угрозой была не только дальнейшая спортивная карьера, но и жизнь спортсмена. Через несколько месяцев после операции, когда врачи настоятельно советовали отказаться от любых физических нагрузок, они приняли участие в показательных выступлениях.


Людмила Пахомова и Александр Горшков.

Вопреки прогнозам врачей, уже в 1976 году они снова завоевали все мыслимые и немыслимые награды, получив золотые медали на Олимпийских играх, чемпионатах мира и Европы. А потом ушли из большого спорта. На пике славы, непобеждёнными.
Прерванное счастье


Людмила Пахомова и Александр Горшков.

Людмила Пахомова ушла на тренерскую работу, Александр Горшков ушёл на офисную работу, служил Государственным тренером в Госкомспорте.


Людмила Пахомова и Александр Горшков с дочерью Юлей.

В 1977 они стали родителями. Благодаря Юле Мила и Александр не спали ночами, постоянно пытаясь укачать беспокойную малышку. Казалось, в их жизни всё складывается удачно. Крепкая семья, любимая работа, много планов впереди. Но в 1979 году Людмиле ставят страшный диагноз: онкологическое заболевание лимфатической системы.


Людмила Пахомова с учениками Еленой Батановой и Алексеем Соловьевым.

Спортсменка не желала сдаваться. Он упорно отказывалась оставить тренерскую работу и в перерывах между курсами лечения снова и снова спешила на каток. А в больнице вечерами разбирала ошибки своих учеников и до последнего дня жизни вела особый дневник с заданиями для них.


Людмила Пахомова и Александр Горшков.

Её не стало в мае 1986 года. Александру Горшкову пришлось очень непросто, он потерял не только любимую жену, но и друга, маму 8-летней Юли. Со временем, когда улеглась боль потери, он смог снова найти своё счастье. Но Александр Георгиевич всегда чуть грустнеет, когда вспоминает о Людмиле. И снова становится похож на того мальчика с печальными глазами, которого она когда-то заметила на катке.

Глава 2.

Пахомова сама затащила Горшкова в постель

Теща прятала дочь в шкафу. - Шесть лет борьбы со смертью. -А женой его могла стать Татьяна Тарасова! -Рекламируя водку, фигурист лишился части легкого.

Вдверь позвонили. На пороге стоял Александр Горшков .

Юля дома? Я хочу видеть свою дочь.

Ее нет. И не надо сюда больше ходить, - Людмила Ивановна исподлобья взглянула на зятя, попыталась захлопнуть дверь, но Горшков ее опередил. И протиснулся внутрь.

Ничего, я подожду, - сказал он. - Юля ведь скоро придет, правда?

Отношения с тещей после смерти жены, Людмилы Пахомовой , у Горшкова явно не складывались. Теща и раньше терпеть не могла Александра, а уж когда узнала, что он завел себе любовницу, превратилась просто в фурию.

С Ирочкой фигурист познакомился еще при жизни Милы (так в семье, да и вообще в мире фигурного катания называли Пахомову). Думал, что все закончится мимолетным сексом, а вон как все вышло! Эта женщина, работавшая переводчицей в посольстве Италии в Москве, завладела всеми его мыслями. Она являлась ему во сне, притягивала его все сильнее и сильнее. Горшков пытался бороться со своими чувствами, но понял, что это бесполезно. Их любовные свидания стали происходить все чаще и чаще.

Однако бросить Милу он не мог: Пахомова была серьезно больна.

Первый раз она попала в больницу в декабре 1978 года. Врачи поставили диагноз: пневмония. От нее и лечили. Но примерно через полгода Мила снова была вынуждена обратиться к докторам. До этого вместе с мужем она прекрасно отдохнула в Коктебеле, казалось, набралась сил. В Коктебеле она резвилась, смеялась.

И вдруг - опять приступ. И вот тогда ей вынесли точный диагноз: лимфогранулематоз. Проще говоря, воспаление лимфатических узлов. Онкология.

Услышав такое, Людмила долго проплакала. Но надо знать ее характер. Пахомова вытерла слезы и твердо сказала мужу:

Работу я все равно не брошу. Буду тренировать. А уж сколько мне осталось жить, это одному Богу известно.

В Институте радиологии, где ей делали химиотерапию, медсестры удивлялись. Мила им говорила, что пойдет во дворик прогуляться, а сама надолго исчезала. В этот момент за женой заезжал Горшков, они быстро садились в машину и мчались на каток, на тренировку. Ученики Пахомовой долгое время и понятия не имели, что их тренер сбегает из больницы. В конце концов о самовольных отлучках Милы стало известно главному врачу.

Людмила Алексеевна, мы, конечно, вас очень уважаем, вы знаменитая фигуристка, но поймите и вы нас, - вкрадчиво сказал он. - Так нельзя. Мы хотим вас вылечить, а для этого нужен покой. Отмените, пожалуйста, тренировки.

А кому я отдам своих учеников? И что я буду без них делать?! В потолок плевать? - с вызовом ответила Пахомова. - Мне такая жизнь не нужна.

Мила продолжала работать. И даже полетела в США в качестве тренера на Белую олимпиаду в Лейк-Плэсид. Ее предупреждали: перелет на другой континент, через океан, может привести к негативным последствиям. Она не послушала. А когда вернулась в Москву, ей стало плохо. Был срочно созван консилиум с участием ведущих специалистов страны, приехал сам министр здравоохранения СССР Борис Петровский . Пахомовой снова сказали:

Подумайте о себе. Если вы хотите жить, надо оставить работу.

Мила промучилась еще шесть лет. Разрывалась между катком и больничной койкой. Зимой 86-го ее ученики Наталья Анненко и Генрих Сретенский завоевали бронзовые медали на чемпионате Европы. А через четыре месяца Пахомовой не стало. Ей было всего 39.

...Александр Георгиевич ждал свою дочь. Юля в это время тихонько сидела в шкафу и боялась пошевельнуться. Прежде чем открыть дверь, ее бабушка, Людмила Ивановна, строго-настрого приказала:

Залезай в шкаф и не высовывайся, пока он не уйдет. Поняла? Тебе не стоит с ним видеться.

Восьмилетняя девочка безропотно подчинилась. Ей хотелось увидеть папу, но она знала: с бабушкой лучше не спорить. А то хуже будет.

Был вечер, уже темнело.

Людмила Ивановна, так где же Юленька? - спросил Горшков.

Она на улице. Гуляет.

Одна? А вы не боитесь, что с ней что-то случится? На дворе темно.

Повисла напряженная пауза. И в этот момент в шкафу раздался грохот. Юля запуталась в каких-то платьях, свисавших ей прямо на голову, и несколько вешалок прямо с одеждой рухнули вниз. От испуга девочка вскрикнула.

Так вот куда вы ее спрятали?! - Александр Георгиевич не мог скрыть негодования. - Да это же издевательство над ребенком! Как вы могли?

А ты как мог изменить моей дочери?! - Людмила Ивановна ринулась в ответную атаку. - Никогда тебе этого не прощу!

Людмила Ивановна была женщиной властной и сильной. Она даже мужа своего - Героя Советского Союза, генерала Алексея Пахомова , занимавшего пост заместителя председателя ЦК ДОСААФ, учила, как надо жить. А уж зятек натерпелся от нее по полной программе. Она с самого начала не очень-то одобряла выбор дочери.

Любопытно, что Людмила Пахомова сама предложила Горшкову кататься с ним в паре. К тому времени она была уже известной фигуристкой, двукратной чемпионкой СССР в танцах на льду, а Саша Горшков - обычным перворазрядником. Разница в уровне катания на первых порах явно бросалась в глаза.

Где ты его нашла? Зачем тебе нужен этот перворазрядник? - спрашивали Пахомову.

Она только улыбалась:

Скоро узнаете.

Мила, между прочим, начинала с одиночного катания. И попала к тренеру, который выдал будущей олимпийской чемпионке и шестикратной чемпионке мира определение: бесперспективная. Пахомова пробовала себя в парном катании, поменяла одного партнера, другого - не получилось. И тогда отец сказал:

А давай-ка, дочь, иди к нам, в ДОСААФ. Хочешь в парашютный спорт? Я найду тебе самого лучшего тренера.

Мила чуть было не послушала папу. Но о Пахомовой вдруг вспомнил тренер ЦСКА Виктор Рыжкин . Он предложил ей попробовать себя в совершенно новом виде фигурного катания - спортивных танцах на льду. Людмила ответила:

Какие еще танцы? Это несерьезно.

Рыжкин уговаривал ее три дня. И уговорил. Более того, стал ее партнером в дуэте. Честно говоря, смотрелись они не очень гармонично, поскольку Виктор Иванович был гораздо старше Милы. Они дважды победили на чемпионатах страны, Рыжкин трепетно относился к своей партнерше, но танцевать и дальше в паре с «играющим» тренером Пахомова не захотела. Ей нужен был более молодой, настоящий партнер. Выбор пал на Горшкова.

Александру здорово повезло - и не в первый раз. В фигурное катание его отдала мама, но уже через год щуплого мальчика Сашу Горшкова перевели в группу самых слабеньких. Маме это не понравилось, и она пошла на хитрость. Перед началом тренировки на катке «Сокольники», где занимались перспективные, находчивая женщина втолкнула своего сына на лед. Саша встал в строй.

Когда подошел тренер и стал внимательно на него смотреть, Горшков был ни жив ни мертв. Он думал, что сейчас все раскроется и ребята его засмеют. Однако тренер вдруг спросил:

Где ты был целых две недели? Болел, что ли?

Пришлось соврать, что болел. Его оставили.

В 1970 году новый дуэт Пахомова - Горшков произвел фурор, победив и на чемпионате мира, и на чемпионате Европы. А после окончания сезона Людмила и Александр сыграли свадьбу. В кулуарах Дворца спорта, где тренировались фигуристы, ходила байка, что Мила сама затащила Сашу в постель, а затем и в загс. Горшков был нерешительным, все раздумывал, а когда они однажды проезжали мимо Дворца бракосочетания, Пахомова вдруг в шутку спросила:

А почему ты не приглашаешь меня в это интересное заведение? Я что, тебе совсем не нравлюсь?

Деваться Александру было некуда.

Много лет спустя Горшков признался, что в молодости он заглядывался на Татьяну Тарасову , дочь знаменитого хоккейного тренера Анатолия Владимировича Тарасова . Из-за травмы Татьяна рано повесила коньки на гвоздь, но Александр часто ее видел во Дворце спорта. В то время Тарасова была стройной и весьма привлекательной девушкой, несколько раз они встречались. Однако Мила всегда находилась рядом, под боком, и проявляла к нему нешуточный интерес. А с Таней все было как-то неопределенно. Короче, он стал мужем Людмилы.

На чемпионате Европы-75 в Копенгагене Пахомова и Горшков в очередной раз завоевали золотые медали. После награждения Милу и Александра попросили задержаться весьма респектабельные с виду люди:

Ребята, вам нужно сфотографироваться для рекламы. Это просьба сверху, все согласовано.

Фотокорреспондент сказал, что управится быстро. Однако сниматься пришлось очень долго - фотокор никак не мог поймать нужный ракурс. Во Дворце спорта было довольно холодно, и Горшков сильно простыл. Он и раньше периодически чувствовал боль под лопаткой, поэтому тренер пары Елена Чайковская , зная предрасположенность Саши к простудам, обычно держала при себе теплую куртку. Однако на этот раз Елены Анатольевны рядом не было, она уже уехала в гостиницу. Когда фигуристы вернулись в отель и рассказали, что участвовали в рекламной съемке, Чайковская на всякий случай спросила:

Водку «Столичная», - ответил Горшков. - Нам сказали, что все согласовано.

Да вы понимаете, что наделали?! - закричала Чайковская. - Советские спортсмены, чемпионы мира и Европы рекламируют спиртное! Да это же провокация! Вас могут дисквалифицировать и не пустить на Олимпиаду.

Елена Анатольевна рассердилась не на шутку. Она немедленно связалась с руководством сборной страны, потребовала разыскать того фотокорреспондента и засветить у него пленку. Доводы тренера убедили руководство. Пленку изъяли.

А вот с Горшковым после той неожиданной съемки приключилась беда. У него оторвалась часть легочной артерии. Возвратившись в Москву, Александр был вынужден лечь на операцию. Она длилась семь часов, в результате Горшков потерял много крови. Когда ему попытались ввести консервированную кровь, запасы которой имелись в больнице, выяснилось, что организм фигуриста ее отторгает. Это была необычная форма аллергии. Чтобы спасти многократного чемпиона мира, требовалась другая, живая кровь. Узнав об этом, Елена Чайковская бросилась к докторам:

Возьмите мою. Я знаю, что у нас с Сашей группа крови совпадает.

Когда Горшков вышел из больницы, он стал еще больше ценить своего тренера.

До чемпионата мира, который должен был проходить в США, в городе Колорадо-Спрингс, оставалось три недели. Подготовиться как следует к важнейшему турниру Пахомова и Горшков уже не успевали. По всем законам логики фигуристу после операции необходим был отдых. Однако спортивные руководители страны рассуждали по-другому. Они решили, что лидерам сборной СССР надо полететь в Колорадо-Спрингс. И там еще раз напомнить о себе. Потому что через год, в 76-м, состоится Олимпиада в Инсбруке, где будут впервые разыграны медали в танцах на льду.

Перечить высокому начальству Александр Горшков не посмел. Мать умоляла его:

Сынок, что ты делаешь? Ты же фактически потерял одно легкое. Останься дома, прошу тебя. Здоровье дороже любых медалей.

Он молчал. И тогда мама встала перед ним на колени:

Не уезжай! Не уезжай, сынок!!!

Прошло тридцать с лишним лет, но Александр Георгиевич до сих пор чувствует свою вину перед матерью. Потому что тогда уехал.

Уже в Америке спортивные начальники разрешили Пахомовой и Горшкову не выступать в соревнованиях. Наши танцоры вышли на лед только в последний день турнира. Два их показательных номера были встречены оглушительной овацией.

Тогда еще никто не знал, что через год Людмила и Саша с блеском выиграют Олимпиаду и уйдут из спорта на вершине славы. Непобежденными.

Когда мама Пахомовой умерла, Горшков забрал дочку к себе. Новый год Юля впервые за много лет встречала вместе с папой. В тот день, 31 декабря 1993 года, она познакомилась и с его женой, Ириной. Юля давно простила папу и была рада, что она снова вместе с ним.

Теперь дочь Пахомовой и Горшкова живет в Париже. Она стала модельером.

Александр Горшков - Заслуженный мастер спорта СССР. Он 6 раз одерживал победу на чемпионате мира по фигурному катанию. Занимается также и общественной деятельностью, но спорт составляет большую часть биографии.

Детство и юность

Родился в Москве 8 октября 1946 года. Впервые встал на лед в 6 лет. В школу фигурного катания мальчика привела мама. Мария Сергеевна поговорила с мамой одноклассника Саши - женщина рассказала, что в Сокольниках набирают в группу детей. Они вместе отвели сыновей в спорт.

Поначалу кататься у нынешнего мастера спорта получалось плохо. Спустя год тяжелых для него тренировок наставник перевел Сашу в группу для отстающих. Отсутствие перспектив - вот что означала эта перегруппировка.

Мама мальчика была недовольна решением тренера, поэтому придумала хитрость. Спустя две недели она привела сына на тренировку сильнейшей группы и просто поставила его в ряд с остальными. Тренер подумал, что Саша некоторое время болел - мальчик остался в перспективной группе.

Фигурное катание

После школы Александр решил посвятить спорту жизнь и в 1964 году поступил в институт физической культуры. С 1966 года молодого человека тренировала . Она же подобрала парню пару - , которая уже была известна в Советском Союзе.

В успех тандема верили только они сами и Елена, ведь Александра тогда не знали. Он был просто перворазрядник, Людмила - звезда. Но Александр тренировался долго и упорно, поражая коллег. Во время кроссов и часовых пробежек на песке он опережал других в три раза.

Они разработали свой неповторимый стиль катания, назвав задумку русским стилем. Необыкновенный способ исполнения ледовых танцев сочетал различные элементы. В нем присутствовали отголоски народного, русского и советского стиля. Задумка принесла успех.

Танец Александра Горшкова и Людмилы Пахомовой «Кумпарсита»

В 1969 году, через три года после начала парных танцев, Александр и Людмила добились на чемпионате мира третьего места - бронзовой медали. Британцы обошли их, но назвали своими преемниками во время интервью. Первое золото на чемпионате они завоевали в следующем году. С того момента пара 6 раз занимала первое место, благодаря чему их имена стали известны всему миру.

В первый год своей совместной карьеры пара конкурировала с британскими, немецкими и американскими спортсменами. Они справились с этим испытанием и оказались впереди в своем творчестве. Их танцы “Вальс”, “Кумпарсита”, "Частушки" и “Памяти Луи Армстронга" стали эталоном для следующих поколений. В 1973 году подготовили танец “Танго романтика”, который стал обязательной частью программы соревнований на льду.

В 1975 году у фигуриста, когда он возвращался с чемпионата Европы, заболела спина. Это была не обыкновенная простуда - фигурист попал в больницу. Он перенес сложнейшую операцию на легких. Причина - разрыв кровеносного сосуда в легком. Оперировали пациента 4 часа. Возникли осложнения в форме аллергии и тромба. Александру потребовалось дорогое и редкое лекарство.

Спортивная закалка и стойкий характер фигуриста помогли справиться с испытанием - спустя три дня он встал на ноги, а через пять дней самостоятельно пошел. Врачи запретили ему заниматься физической нагрузкой и кататься на льду. Но Александр через три недели после операции уже стоял на коньках.

Танец Александра Горшкова и Людмилы Пахомовой «Вдоль по Питерской»

В следующем году он снова попал на соревнования. Александр и Людмила участвовали не в чемпионате мира, а в показательном выступлении спортивных танцев на льду в Инсбруке. Звездная пара получила тогда первое место. Александр говорил об этой программе следующее:

«Мы были влюблены в наш олимпийский танец. Я влюблен в него по сей день. Олимпийская произвольная программа была для нас увлекательной прежде всего потому, что нам удалось сделать качественно новую программу, создав для нее и новые шаги, поддержки. Сумели не только увидеть, но и перенести на лед самобытные, ни с чем не сравнимые движения «Фламенко», «Танца каблучков».

После победы в Инсбруке они покинули лед. Александр стал тренером по фигурному катанию и работал им до 1992 года. После занял пост главы управления международных связей ОКР.

Личная жизнь

Мила, как ее называли близкие, и Александр были звездной парой не только на льду, но и в жизни. Во время совместной работы молодой человек понял, что восхищается известной фигуристкой. Он испытывал к Людмиле не только уважение и человеческую симпатию, но и любовь.

Спустя 4 года после знакомства, в 1970 году, Александр и Людмила стали мужем и женой. Расписались в апреле, сразу после победы в Любляне. Пара изначально планировала добиться золота и только потом официально стать семьей.

В 1977 году на свет появилась их дочь, которую назвали Юлей. Звездные родители были заняты карьерой, поэтому не могли уделять достаточного внимания ребенку. Ее воспитанием занималась бабушка.

В 1979 году у Людмилы обнаружили опухоль. Борьба с болезнью длилась 7 лет. Последние полгода она лежала в больнице, где успела написать книгу. В итоге женщина умерла. На момент трагедии ей было 39 лет, дочери - всего 9. Александр был с женой до последнего часа.

Спустя многие годы Александр женился во второй раз. Его избранницей стала Ирина Горшкова. Она поддержала Александра в тот нелегкий для него период. Женщина работала переводчиком в посольстве Италии, у нее был сын от первого брака. Ходили слухи, что они познакомились еще до смерти Людмилы. В интервью пара рассказывает о полном взаимопонимании в личной жизни.

Дочь не пошла по пути родителей. После свадьбы отца Юлия Горшкова-Пахомова переехала жить к бабушке. Мама покойной Людмилы противилась звездному поприщу девочки, ведь она уже знала, как сложно растить олимпийскую чемпионку. Девушка закончила МГИМО, уехала во Францию и стала дизайнером.

Александр Горшков сегодня

В 2000 году, в 30-летний юбилей со дня свадьбы, Александр Георгиевич возглавил благотворительный фонд имени первой жены «Искусство и спорт». С этого же года он вице-президент Московской региональной федерации по фигурному катанию на льду.

С 2010 года, после самоотвода , Горшков выбран президентом фигурного катания России. В 2014 его повторно выбрали на этот пост. То же самое произошло через четыре года, в 2018-м.

Александр организовал “Талант и успех” - фонд, который спонсируется государством. Сейчас знаменитость живет в столице.

Награды

Упорный, честный труд Александра принес плоды: спортсмен удостоился наград:

• 1970 - заслуженный мастер спорта СССР
• 1972 - орден “Знак почета”
• 1976 - орден Трудового Красного Знамени
• 1988 - заслуженный тренер СССР, орден Дружбы народов
• 1997 - заслуженный работник физической культуры Российской Федерации
• 2007 - орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• 2014 - орден Почета