МСТИСЛАВ ИЗЯСЛАВИЧ (г. р. неизв. - ум. 1170)Великий князь (1167–1169). Сыновья Ростислава, его брат Владимир и народ киевский позвали на престол Мстислава Волынского. Они любили его отца и с радостью встретили сына. Малодушный и вероломный дядя Мстислава Владимир Мстиславич

III. ДЕЛЕНИЕ НА ВОЛОСТИ. ПОЛОВЦЫ И ВЛАДИМИР МОНОМАХ

(продолжение)

Святополк II. - Олег Святославич и междоусобия за Чернигов. - Любечский съезд. - Ослепление Василька и споры за Волынь - Съезд Витичевский- - Ожесточение против половцев. - Соединенные походы князей в степи.

Начало княжения Святополка Изяславича

Со смертию последнего из сыновей Ярослава великокняжеское достоинство должно было перейти к одному из его внуков. По родовым понятиям того времени старшинство принадлежало Святополку Изяславичу, то есть сыну старшего из Ярославичей, занимавших Киевский стол. Хотя киевляне и выражали желание иметь князем мужественного Владимира Мономаха, который призван был своим умирающим отцом в Киев и присутствовал при его погребении; но Владимир не хотел нарушить права Святополка и навлекать междоусобную войну. Он послал за ним в Туров звать его на великокняжеский стол, а сам отправился в свой Черниговский удел. Недаром киевляне желали обойти Святополка: он скоро обнаружил свою неспособность внушить уважение младшим родичам и страх внешним врагам России.

Святополк Изяславич на постаменте памятника 900-летию съезда князей в Любече (лицо в центре). Скульптор Геннадий Ершов

Битва с половцами на Стугне (1093)

Половцы шли воевать Русскую землю в то время, когда до них достигла весть о смерти Всеволода; они отправили послов к Святополку с предложением мира, сопровождая его предложение, конечно, разными требованиями. Святополк, не внимая советам опытных киевских бояр, служивших его отцу и дяде, послушал своих дружинников, пришедших с ним из Турова, и велел заключить под стражу половецких послов. Тогда Половцы принялись опустошать русские пределы и, между прочим, осадили Торческ, город, находившийся на реке Роси, на границе со степью и населенный преимущественно пленными Торками. Святополк спохватился, отпустил половецких послов и сам предлагал мир; но теперь уже трудно было остановить орду. Имея у себя не более 800 отроков, великий князь по совету неразумных людей хотел выступить против варваров; однако послушал наконец старых бояр и послал просить помощи у Владимира Мономаха. Последний не замедлил прийти из Чернигова, а своего младшего брата Ростислава призвал из Переяславля. Но силы собрались недостаточные. Когда князья пришли к реке Стугне, Владимир советовал остановиться и, угрожая отсюда Половцам, войти с ними в переговоры. Но Святополк отважился на битву, которой требовало и пылкое киевское юношество. Река Стугна находилась тогда в разливе. (Дело происходило в мае месяце.) Войска переправились через нее, миновали город Треполь и вышли за вал, насыпанный Русью для защиты от степняков. Тут встретила русских Половецкая орда и ударила прежде всего на дружину Святополка; последняя не выдержала и побежала; затем варвары сломили дружины Владимира и Ростислава. Святополк бросился с своими людьми в ближний город Треполь, а черниговцы и переяславцы побежали к Стугне и пошли через нее вброд; причем Ростислав утонул. Владимир, хотевший подхватить брата, сам едва не пошел ко дну. Он потерял в этой битве значительную часть своей дружины со многими боярами и очень печален воротился в Чернигов. А Святополк в ту же ночь из Треполя убежал в Киев. Тогда Половцы, распустив свои загоны по Русской земле, беспрепятственно принялись грабить и брать полон. Загоны их доходили до Вышгорода, то есть к северу от Киева. Святополк попытался снова сразиться с варварами и опять был разбит наголову. Между тем осажденный Торческ более девяти недель мужественно оборонялся; наконец, томимый голодом и жаждою, отворил ворота. Варвары зажгли город, а жителей его разделили между собою и увели в свои вежи вместе с огромным полоном, захваченным в других городах и селах. В следующем 1094 году Святополк заключил мир с Половцами и, чтобы скрепить его, женился на дочери сильнейшего из половецких ханов Тугоркана. Но эта война была только началом тех бедствий и междоусобных браней, которыми ознаменовалось княжение Святополка-Михаила.

Продолжение борьбы с Олегом Святославичем

Причиной междоусобий, происходивших при Святополке II, было продолжение споров, с одной стороны, за Чернигов, с другой – за Волынь. Олег Святославич, заточенный греческим правительством на остров Родос, пробыл там два года. Но с восшествием на византийский престол знаменитого Алексея Комнена обстоятельства изменились. Русский князь не только получил свободу, но, кажется, и помощь, с которою воротил себе Тмутараканский стол (в 1083 г.); причем строго наказал крамольных тмутараканских хазар и казнил главных виновников своей ссылки. Около десяти лет Олег сидел смирно в Тмутаракани; но по смерти Всеволода он в 1094 году явился с толпами половцев под Черниговом, чтобы завоевать свой наследственный удел. Владимир Мономах, еще не оправившийся от поражения на берегах Стугны, на этот раз не был готов к борьбе. Когда неприятели начали выжигать монастыри и села, лежащие около Чернигова, он после осьмидневной обороны помирился с Олегом, сдал ему город; а сам с своим семейством под прикрытием небольшой дружины прошел сквозь половецкие толпища и удалился в свой наследственный Переяславль. Однако Олег не вдруг утвердился в Черниговской области. Святополк и Владимир Мономах пригласили его идти вместе с ними на половцев; но он уклонился от войны с бывшими союзниками. В следующем 1096 году Святополк и Владимир послали звать Олега в Киев, чтобы сообща рассудить о защите Русской земли от варваров и подумать о том совокупно с епископами, игуменами, боярами и городскими старцами. Олег дал гордый ответ: "Не пристало судить меня епископам, игуменам и смердам". "Так ты нейдешь ни на поганых с нами, ни на совет к нам; а замышляешь поганым помогать против нас", – велели сказать ему Святополк и Владимир и, соединясь, пошли на Олега. Последний был изгнан из Чернигова; но вместо Тмутаракани он удалился теперь в другой наследственный удел Святославичей, в землю Муромо-Рязанскую. Незадолго до того времени один из сыновей Владимира Мономаха, Изяслав, выгнал из Мурома посадников Олега и завладел этим городом. Олег с Рязанцами пришел к Мурому, и под его стенами разбил Изяслава; последний пал в этой битве; а его ростовские и белозерские дружинники были взяты в плен и заключены в оковы. Не довольствуясь возвращением Муромского удела, Олег в свою очередь захватил соседние волости – Ростовскую и Суздальскую, наследственные в семье Мономаха, разместил там своих посадников и начал собирать дани. Тогда против Олега выступил его крестник, старший сын Мономаха Мстислав, княживший в Новгороде Великом. Он явился в Суздальской области и выгнал оттуда Олеговых посадников. Скромный Мстислав после того предложил крестному отцу мир. "Я моложе тебя, – велел он сказать Олегу, – пересылайся с моим отцом, возврати захваченную дружину; а я во всем тебя послушаю".

К тому же времени, вероятно, относится сохраненное в летописи письмо Мономаха к Олегу. Несмотря на печаль о потере младшего сына, Владимир однако склоняется на миролюбивые убеждения Мстислава; он обращается к своему врагу со словами примирения и в трогательном послании к нему изливает свои чувства отца и христианина. Но коварный Олег желал переговорами только выиграть время, чтобы приготовить силы и напасть врасплох. Была первая неделя Великого поста. Мстислав в Суздале однажды сидел за обедом, когда к нему пришла весть, что Олег уже появился на Клязьме. Молодой князь успел собрать свою дружину, состоявшую из новгородцев, ростовцев и белозерцев, поспешил навстречу Олегу и разбил его на берегах речки Колокши, впадающей в Клязьму. Преследуя своего крестного отца и дядю в глубь Рязанской области, Мстислав велел ему сказать: "Не бегай, а пошли лучше к братьям с просьбою; они не лишат тебя Русской земли (т.е. удела в Южной Руси); я также попрошу за тебя своего отца". Олег наконец последовал его совету, и на этот раз мирные переговоры повели к знаменитому Любечскому съезду, который прекратил жестокие междоусобия за Чернигов.

Любечский съезд 1097

В 1097 году в Любече на берегах Днепра собрались старшие князья, внуки Ярослава Святополк, Владимир Мономах, Давид Игоревич и Олег с братом своим Давидом, кроме того, племянник их Василько Ростиславич. "Зачем мы губим Русскую землю своими ссорами, – говорили они друг другу, – а Половцы радуются нашим междоусобным браням и разносят нашу землю; будем отныне заодно, и пусть каждый владеет своею отчиною". Вследствие того порешили, чтобы Святополк по-прежнему держал Киев, а Владимир Мономах – земли Переяславскую и Ростовскую, Давид, Олег и Ярослав Святославичи – Черниговскую и Муромо-Рязанскую, Давид Игоревич – Владимиро-Волынскую; Ростиславичам оставлены города, которые назначены были еще Всеволодом, именно Володарю – Перемышль, а Васильку – Теребовль. Князья поцеловали крест, т.е. присягнули на этом решении, и обязались вооружиться всем на того, кто вздумает нарушить согласие. Затем они разъехались. Таким образом Чернигов был возвращен Святославичам.

Любечский съезд имеет то значение в нашей истории, что на нем ясно высказалось стремление Руси к раздроблению на отдельные земли (отчины), т.е. к закреплению этих земель.за известными ветвями Русского княжеского дома, а следовательно, к некоторому их обособлению. Постановление этого съезда легло в основу почти всех последующих междукняжеских отношений.

Ослепление князя Василька

Но едва утихла междоусобная брань со стороны Чернигова, как она быстро и неожиданно возникла с другой стороны: за Черниговским выступил вопрос Волынский, сопровождаемый делами еще более кровавыми и драматическими. Прежде нежели перейти к дальнейшим событиям, необходимо упомянуть об одном случае, имеющем с ними тесную связь. Выше сказано, что в княжение Всеволода племянник его Ярополк Изяславич получил в удел Владимиро-Волынскую область и что с ним враждовали его соседи Ростиславичи: последние желали увеличить свои уделы на счет Волынской земли. Однажды Ярополк Изяславич ехал из Владимира в свой червенский Звенигород и лежал на возу. Вдруг один из дружинников, его сопровождавших, по имени Нерадец, улучив минуту, вонзил князю в бок свой меч и ускакал. Убийца бежал в Перемышль к старшему из Ростиславичей Рюрику; поэтому на них и пало подозрение в подговоре к злодеянию, которое, по-видимому осталось безнаказанным. После того удел Владимиро-Волынский достался Давиду Игоревичу.

За Давидом утверждена Волынь и на Любечском съезде, исключая некоторой ее части, прилежавшей к Червенским городам и отданной двум Ростиславичам, Васильку и Володарю (старший их брат Рюрик уже умер). Коварный, завистливый Давид тяготился соседством Ростиславичей. Неизвестно, хотелось ли ему владеть всею Волынскою землею безраздельно, или он не считал себя безопасным с их стороны; но дело в том, что он послушал некоторых злых советников и решился погубить Василька; а для этого воспользовался старым, темным делом о смерти Ярополка Изяславича. Из Любеча Волынский князь прибыл в Киев вместе с Святополком и начал внушать ему, будто Владимир Мономах и Василько Ростиславич сговорились действовать заодно: первый хочет завладеть Киевом, а второй – Владимиром. Обстоятельства как бы подтверждали его наветы: Василько действительно собирал силы, звал к себе берендеев и торков и готовился к войне. Великий князь сначала выражал недоверие к словам Давида; но последний напомнил ему об участи его старшего брата Ярополка, прямо утверждая, что тот погиб от Ростиславичей. Напоминание это подействовало на слабодушного Святополка; он сделался доступен внушениям Давида, который твердил: "Пока не схватим Василька, ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире".

Между тем Василько, возвращаясь из Любеча, также прибыл к Киеву, 4-го ноября он переправился с своим обозом через Днепр у Выдубецкого монастыря; вечером ужинал в монастыре и потом ночевал в своем лагере. Поутру Святополк-Михаил прислал просить, чтобы он погостил в Киеве до именин его, великого князя, т.е. до 8-го ноября. Василько отказывался, говоря, что нужно спешить домой, что ему грозит рать от Поляков. Новый повод для злых внушений Давида Святополку: "Смотри, он совсем не почитает тебя за старейшего, и вот увидишь, как вернется домой, так и захватит твои волости Туров и Пинск, и Берестье". Святополк послал сказать Васильку, чтобы тот побывал к нему хотя на короткое время. Василько сел на коня и с некоторыми слугами поехал в Киев. По словам летописи, какой-то отрок, т.е. из младших дружинников, предупреждал его об опасности, но тщетно; князь не поверил, вспоминая недавнее крестное целование в Любече, и сказал: "Воля Господня да будет". В гриднице у Святополка он встретился с Давидом; между тем как хозяин разговаривал с гостем, Давид сидел молча, потупив взоры. Святополк вышел под предлогом распорядиться о завтраке; вслед за ним ушел и Давид. На Василько тотчас напали воины и заключили его в оковы. Дело было очень важное; поэтому Святополк на другой день собрал своих бояр вместе с киевскими старейшинами с Владимиром Мономахом убить великого князя и завладеть его городами. Бояре и старцы недоумевали, верить этому или не верить, и дали ответ уклончивый: "Ты, князь, должен беречь свою голову, и, если обвинение справедливо, Василько подлежит наказанию; но если Давид молвил неправду, то пусть отвечает за нее перед Богом". Узнав о том, игумены монастырей поспешили ходатайствовать за Василька перед великим князем. Тогда Давид удвоил свои усилия запугать последнего и склонить его на ослепление узника; Святополк после некоторого колебания согласился.

В ту же ночь Ростиславича привезли в Звенигород, местечко верстах в десяти от Киева, и остановились с ним в одной избе. Тут Василько увидал княжего пастуха, родом торчина, точившего нож; он догадался, что его хотят ослепить и горько заплакал. Действительно, вошли два конюха, один Святополков, другой Давидов, разостлали ковер и хотели повалить князя; последний, хотя и связанный, отчаянно оборонялся; позвали еще двоих. Василька повалили, положили ему на грудь доски и сели на них все четверо; кости несчастного захрустели. Тогда Торчин с зверскою жестокостью совершил ослепление. Замертво положили князя на телегу и повезли во Владимир Волынский. Когда проводники остановились обедать в местечке Здвиженье, они сняли с Василька сорочку и отдали вымыть попадье. Вымыв ее и надев опять на князя, попадья начала плакать по нем как по мертвом. От этого плача князь очнулся, выпил свежей воды и, ощупав грудь, сказал: "Зачем в ней и вместе с нею предстал пред Богом". Во Владимире Давид посадил пленника под стражу и приставил к нему 30 воинов с двумя княжими отроками, Уланом и Колчею. Сидя в заключении, Василько, в минуту смирения, говорил, что Бог, конечно, наказал его за гордость. Не было у него и помышления на Святополка или Давида; но были у него обширные замыслы. Он собирал войско и призывал берендеев и торков с печенегами, чтобы идти на ляхов. Он думал сказать Давиду и брату своему Володарю: "Дайте мне младшую свою дружину, а сами пейте и веселитесь; я же пойду в землю Ляшскую, возьму ее и отомщу за землю Русскую". Потом он хотел захватить какую-то часть Дунайских Болгар и поселить их у себя; а после того намерен был проситься у Святополка и Владимира на половцев и там или добыть себе славы, или сложить свою голову за Русскую землю. "Я уже возвеселился душою, слыша, что ко мне идут Берендичи; но Бог низложил меня за мое высокоумие", – заключил узник.

Весть об ослеплении Василька привела в ужас других князей: "никогда такого дела не было в роде нашем", говорили они. Владимир Мономах немедленно призвал к себе Святославичей, Давида и Олега, и вместе с ними пошел к Киеву. На упреки, обращенные к великому князю, последний оправдывался тем, что говорил ему Давид Игоревич о замыслах Василька. "Нечего тебе ссылаться на Давида, – отвечали ему братья, – не в Давидовом городе был взят и ослеплен Василько". Владимир и Святославичи готовились уже переправиться за Днепр, чтобы изгнать Святополка из Киева, когда к ним явились послами от киевлян мачеха Владимира и митрополит Николай. Они умоляли князей не губить Руси новою междоусобною бранью и не радовать тем половцев; последние придут и возьмут землю Русскую, которую старые князья стяжали своею храбростию и своими великими трудами. Владимир был тронут этими увещаниями; он чтил супругу своего отца, чтил и сан святительский и согласился на мир, но с тем, чтобы сам Святополк шел на Давида Игоревича и наказал бы его за гнусную клевету. Святополк обещал. Между тем Володарь Ростиславич уже начал войну с Давидом и соглашался на мир только под условием выдачи своего ослепленного брата. Давид действительно выдал ему Василька; но мир был непродолжителен. Слепой Василько жаждал мести; кроме того, был спор о некоторых городах, и война возгорелась снова. Ростиславичи осадили Давида в самом Владимире и послали сказать гражданам, что они не хотят разорять город, а требуют только выдачи своих злодеев Туряка, Лазаря и Василя, которые подговаривали Давида на ослепление Василька. Граждане заставили князя выдать Лазаря и Василя (Туряк успел бежать в Киев). Ростиславичи повесили их и отступили от города. Пример этих людей показывает, какое деятельное участие в смутах того времени имели бояре и дружинники княжеские и как они подчиняли своему влиянию князей недальновидных или слабодушных.

Святополк медлил исполнить обещание, данное Владимиру Мономаху и Святославичам. Только в 1099 г. он собрался наконец и пошел на Давида. Последний обращался с просьбою о помощи к союзнику своему, польскому королю Владиславу Герману; но и Святополк тоже предлагал Владиславу свой союз и послал ему богатые дары. Осажденный во Владимире и не получая помощи от поляков, Давид принужден был сдать город Святополку и довольствоваться небольшою оставленною ему волостью. Но междоусобия этим не кончились. Великий князь, поощренный успехом, вздумал теперь выгнать и Ростиславичей из Волынской земли, чтобы владеть ею сполна. Еще слишком жива была память о могуществе Киевского государя, господствовавшего над всеми русскими землями, и даже такой непредприимчивый князь, как Святополк II (конечно, не без влияния киевских бояр), обнаруживает попытку если не к объединению, то к возможно большему захвату земель в свои руки. А в подобных случаях благодатная Волынская земля, как ближайшая к Киевской и не отделенная от нее никакими естественными преградами, обыкновенно служила первым предметом киевских домогательств. Борьба с храбрыми братьями, однако, была неудачна. Тогда великий князь призвал на помощь угорского короля Коломана. Но на этот раз общая опасность помирила Ростиславичей с Давидом: он соединился с ними против Святополка, чтобы воротить себе Владимир. Давид привел наемную половецкую помощь. С ним пришел знаменитый половецкий хан Боняк, и они решили напасть на угров, которые стояли около Перемышля на реке Вагре и были гораздо многочисленнее половцев. Летописец наш по этому поводу сообщает любопытные подробности о Боняке. В ночь перед битвою он выехал из своего стана в поле и начал выть по-волчьи; ему откликнулся сначала один волк, потом завыли и многие. Боняк воротился в стан и сказал Давиду: "Завтра нам будет победа над уграми". Поутру он разделил войско на три части: вперед пустил своего воеводу Алтунопу, Давида поставил назади под стягом, т.е. под знаменем, с его русскою дружиною; а сам с остальными Половцами устроил засаду по сторонам. Угры стояли заставами; Алтунопа напал на первую заставу и, пустив стрелы, обратился в притворное бегство. Угры дались в обман и начали его преследовать; когда они миновали засады, Боняк вышел и напал на них с тыла; Алтунопа повернул им в лицо; подоспел и Давид. Боняк, по выражению летописи, сбил угров в мяч, "как сокол сбивает галок". Угры бросились спасаться бегством; причем много их перетонуло в реках Вагре и Сане.

Съезд в Витичеве («Уветичах») 1100 года

Война Давида и Ростиславичей с Святополком продлилась до следующего 1100 года; в августе этого года князья собрались на новый съезд, который на сей раз происходил подле Витичева. Святополк, Владимир Мономах, Давид и Олег Святославичи в сопровождении своих дружинников съехались, чтобы рассудить дело Давида Игоревича, и, кажется, по его собственной жалобе. Он также явился на съезд. "Ну, вот ты сидишь теперь с нами на одном ковре, – сказали братья Давиду, – говори, в чем твоя жалоба". Братья встали, сели на коней, и каждый подъехал к своей дружине, чтобы посоветоваться с нею. Давид между тем сидел в стороне и ждал решения. Переговорив с боярами и между собою, братья отрядили своих мужей: Святополк – Путяту, Владимир – Орогостя и Ратибора, Давид и Олег Святославичи какого-то Торчина, и велели сказать Давиду Игоревичу следующее:

"Не даем тебе стола Владимирского, потому что ты бросил нож между нами и сделал то, чего никогда не бывало в Русской земле. Мы тебя не подвергаем заключению и не делаем тебе никакого другого зла; ступай, садись на Бужске и Остроге; Святополк дает тебе еще Дубно и Чарторыйск, Владимир – двести гривен, Давид и Олег – также двести гривен".

Опальный князь должен был подчиниться решению братьев. Владимир Волынский остался за Святополком; последний дал еще Давиду город Дорогобуж, где тот впоследствии и умер.

Русские князья заключают мир в Уветичах. Картина С. В. Иванова

Как Любечский съезд порешил спор о Чернигове, так Витичевский съезд прекратил междоусобия за Волынскую область. Водворив мир в Русской земле, князья склонились на убеждения Владимира Мономаха и соединенными силами обратились теперь на своих общих врагов, т.е. на диких половцев. Борьба Руси с этими кочевниками около того времени принимает ожесточенный, упорный характер. Столь же коварные, как и хищные, половецкие ханы часто заключали мир с русскими князьями, причем брали джары и клялись не нападать на русские земли; но вслед затем забывали о своих клятвах и вновь приходили жечь, грабить и уводить в плен русское население. Такое вероломство ожесточило русских людей, и только этим общим ожесточением можно объяснить следующий поступок Владимира Мономаха, наиболее уважавшего клятвы и договоры, наиболее рыцарственного из русских князей того времени.

Русь и половцы при Святополке Изяславиче

В 1095 году два половецких хана, Итлар и Китан, пришли к Владимиру в Переяславль для заключения мира. Итлар с своими людьми вошел в самый город и расположился на дворе Ратибора; а Китан стал за городом между валами, взяв к себе в заложники одного из сыновей Владимировых, Святослава. Ратибор был старый, знатный боярин, служивший воеводою еще отцу Мономаха. Этот боярин и его семья почему-то особенно злобились на половцев и задумали вероломным образом перебить своих гостей. В то же время в Переяславле находился киевский боярин Словята, присланный от Святополка с каким-то поручением (очевидно, относившимся к тем же Половцам). Заодно с ним Ратиборовичи начали уговаривать Владимира на истребление Половцев. Князь колебался, говоря: "Как можно это сделать после только что данной присяги?" Дружина успокаивала его совесть словами: "Нет в том греха; Половцы всегда дают клятву сохранять мир и всегда ее нарушают, беспрестанно проливая кровь христианскую ". Владимир хотя и неохотно, но дал свое согласие. В ту же ночь Словята с отрядом из русских и Торков подкрался к стану Китана: сначала выкрали молодого Святослава, а потом бросились на половцев и всех перебили вместе с ханом. Итлар с своими людьми между тем ночевал на дворе Ратибора, ничего не зная об участи Китана. Поутру его пригласили в избу, чтобы позавтракать и обогреться, так как дело было в конце февраля. Но едва хан и его свита вошли в избу, как их заперли, вскрыли потолок, и оттуда первый Ольбег Ратиборич угодил стрелою прямо в сердце Итлара; затем избили и всех его людей. Такое вероломство, конечно, не принесло никакой существенной пользы Русской земле. Оно только еще более ожесточило обе стороны. Вслед затем Святополк и Владимир соединенными силами предприняли поход в степи, разорили некоторые половецкие вежи и воротились с большою добычею, состоявшею из челяди, коней, верблюдов и прочего скота. Это был тот поход, от участия в котором уклонился Олег Святославич. Половцы в том же году отомстили нашествием на киевские пределы; они долго осаждали город Юрьев, на реке Роси, и наконец сожгли его, после того как он был оставлен своими жителями. Этих выходцев из Юрьева Святополк поселил на месте древнего Витичева, на высоком холме правого Днепровского берега, и вновь основанный здесь город назвал своим именем Святополч.

В следующем 1096 году, когда великий князь и Владимир были заняты междоусобною войною с Олегом Святославичем, Половцы воспользовались удобным временем и усилили свои набеги. Свирепый их хан Боняк разорял правый берег Днепра до самого Киева, причем опустошил окрестности столицы и обратил в пепел загородный великокняжеский двор на Берестове; а другой хан, Куря, свирепствовал на левой стороне около Переяславля. Пришел тесть Святополка, Тугоркан, и осадил самый Переяславль в отсутствие Владимира. Тогда Святополк и Владимир, соединясь, переправились за Днепр у Заруба и неожиданно для половцев явились под Переяславлем. Варвары были разбиты наголову. В числе убитых был и Тугоркан; великий князь велел его, как своего тестя, отвезти в столицу и погребсти у Берестова. Но между тем как князья еще находились в Переяславле, Боняк, пользуясь отсутствием войска, явился опять около Киева и едва не ворвался в самый город. Он сжег несколько монастырей и сел, в том числе и красный княжеский двор, построенный Всеволодом на Выдубецком холме. При этом неожиданном нашествии пострадала и знаменитая Печорская обитель. Варвары с дикими криками напали на нее в тот час, когда иноки после заутрени спали по своим кельям. Вырубив монастырские ворота, они принялись грабить, поджигать храм Богородицы и рыскать по пустым кельям, из которых монахи успели спастись бегством. Услыхав об этом нашествии, Святополк и Владимир спешили ударить на Боняка; но он с такою же быстротою ушел в степи, с какою пришел. Русские князья погнались за ним, но не могли настичь.

Подобные нападения половцев повторялись почти ежегодно; русским князьям иногда удавалось вовремя собрать силы и поразить ту или другую толпу варваров. Нередко князья съезжались вместе с половецкими ханами, заключали с ними мир, скрепляли его взаимными клятвами и даже браками с их дочерьми. Но ничто не могло прекратить губительных половецких набегов. Оборонительная война оказывалась слишком недостаточною; надобно было повести борьбу более энергичную и дружную, чтобы отбить движение степи на Южную Русь. Благодаря усилиям Владимира Мономаха такую именно наступательную борьбу повели русские князья в начале XII века. Это наступление восточноевропейского народа на своих турецких соседей совпало по времени с таким же движением западноевропейских народов против другой части того же турецкого племени, которая вышла из тех же Закаспийских степей и, объединясь под знаменем Сельджукидов, распространила свое господство почти на всю Переднюю Азию. Славные русские походы в глубь половецких степей совпали с началом Крестовых походов для освобождения Святой земли. Владимир Мономах и Готфрид Бульонский – это два вождя-героя, одновременно подвизавшиеся на защиту христианского мира против враждебного ему востока.

Долобский съезд (1103) и походы русских князей на кочевников

В 1103 г. Владимир пригласил Святополка весною вместе выступить в поход на половцев; но дружинники отсоветовали поход на том основании, что не время было отрывать земледельцев от поля. Для совещания об этом деле князья съехались недалеко от Киева на левом берегу Днепра у Долобского озера и сели в одном шатре, каждый с своей дружиной. Владимир первый прервал молчание:

Брат, ты старший, начни же говорить, как нам охранять Русскую землю?

Святополк отвечал;

Брат, лучше ты начни.

Как же мне говорить! – возразил Владимир. – Против меня и моя и твоя дружина; скажут, что я хочу погубить и поселян, и пашни. Но вот что для меня удивительно: как вы их жалеете, а того не подумаете, что станет весною смерд пахать на своей лошади; а приедет вдруг половчин, убьет смерда стрелою, лошадь его, жену и детей возьмет себе, да и гумно сожжет. Почему же об этом-то вы не подумаете?

Долобский съезд князей - свидание князя Владимира Мономаха с князем Святополком. Картина А. Кившенко

Дружина единодушно признала справедливость его слов.

Я готов идти с тобою, – сказал Святополк.

Великое, брат, добро сделаешь Русской земле, – заметил Владимир.

Князья встали, поцеловались и послали звать с собою в поход Святославичей. Олег отговорился болезнью, но брат его, Давид, пошел. Кроме этих старших князей, в поход отправились несколько их младших родственников со своими дружинами, в том числе и один из сыновей незадолго умершего Всеслава Полоцкого. Князья двинулись с конною и пешею ратью; последняя плыла на лодках по Днепру, а первая вела своих коней берегом. Миновав пороги, лодки остановились у острова Хортицы; пехота вышла на берег, всадники сели на коней и, соединясь, пошли в степь. После четырехдневного похода Русь достигла неприятельских кочевьев. Приготовляясь к битвам, князья и воины усердно молились и творили разные обеты; один обещал раздать щедрую милостыню, другой – сделать пожертвование на монастырь.

Между тем половецкие ханы, заслышав о русском походе, также собрались на съезд и начали совещаться. Старший из них, Урусоба, советовал просить мира. "Русь будет крепко с нами биться, ибо много зла мы наделали Русской земле", – говорил он. Но более молодые предводители не хотели его слушать и хвалились, избивши Русь, идти в ее землю и взять ее города. Половцы выслали вперед Алтунопу, который славился у них своим мужеством. Он столкнулся со сторожевым русским отрядом, был окружен, побит и сам пал в этой сече. Ободренные первым успехом русские полки смело ударили на главные силы Половцев. Варвары подобно густому бору покрывали широкое поле; но не было в них бодрости; по словам нашей летописи, и всадники, и кони стояли в какой-то дремоте. Половцы недолго выдерживали стремительное нападение Руси и побежали. Битва происходила 4 апреля. В ней пало до двадцати половецких князей, в том числе и Урусоба. Один из сильнейших ханов, Бельдюз, был взят в плен и начал предлагать великому князю за себя выкуп, обещая много золота, серебра, коней и всякого скота. Святополк отослал его к Владимиру. "Сколько раз клялись вы не воевать в Русской земле? – сказал ему Мономах. – Зачем не удерживали своих сыновей и родичей, чтобы они не нарушали клятвы и не проливали христианской крови?" – и велел изрубить его на части. Русские разорили многие вежи половецкие и взяли большую добычу пленниками, конями, верблюдами и прочим скотом. Они захватили также некоторые вежи Печенегов и Торков, соединившихся с Половцами. С великою честью и славою воротились князья в свои города.

Но сила кочевников далеко не была сломлена этим блистательным походом. На следующие годы варвары отомстили Руси новыми набегами. Еще были живы свирепый Боняк и старый Шарукан. Однажды они вместе пришли на Русь и остановились под городом Лубно на берегах Сулы. Святополк и Владимир соединились на этот раз с Олегом Черниговским. Они ударили на половцев так неожиданно, что те не успели "и стяга поставить" и были разбиты наголову. На Успеньев день, в храмовой праздник Печерского монастыря, Святополк воротился из похода и отправился прямо в обитель благодарить за победу. Русские князья заключили мир с половецкими ханами, причем на дочери одного из этих ханов, Аепы, Владимир женил своего младшего сына Юрия, знаменитого впоследствии Долгорукого. Олег Святославич женил своего сына Святослава На дочери другого хана, который также назывался Аепа. Но эти мирные договоры и брачные союзы, по обыкновению, не прекратили враждебных действий и набегов половецких. Тогда Мономах убедил русских князей совершить новый большой поход общими силами, чтобы разгромить половецкие вежи и в самых степях Задонских.

Во главе соединенного ополчения снова стали Святополк, Владимир Мономах и Давид Святославич. На этот раз князья выступили еще в более раннее время, чем прежде, именно в конце февраля, чтобы совершить поход до наступления летнего зноя, столь тягостного в южных степях. До реки Хорола войско шло еще зимним путем, но тут надобно было бросить сани. Оно постепенно миновало Псел, Ворсклу, Донец и прочие реки, а на шестой неделе, во вторник, достигло берегов Дона. На этих берегах находились оседлые становища, или зимовники, главных половецких ханов. Русь облеклась в брони, которые во время похода обыкновенно складывались на воза. Полки устроились и в боевом порядке двинулись к городу хана Шарукана; по распоряжению Владимира священники шли впереди войска с пением тропарей и кондаков. Шаруканцы вышли навстречу Руси с поклоном, с рыбою и вином, чем и спасли свои жилища от разорения. Следующий затем городок хана Сутра был сожжен. В четверг русская рать от Дона пошла далее. На другой день, 24 марта, она встретилась с половецкою ордою. Русские остались победителями и праздновали свою победу вместе с днем Благовещения. Главная битва произошла в страстной понедельник, на берегах Сальницы. Враги были очень многочисленны, и опять подобно густому бору окружили русскую рать. Упорная сеча длилась до тех пор, пока Владимир Мономах стремительным натиском во главе своего полка не решил победу. По словам летописной легенды, Половцы оправдывали свое поражение чудесною помощью, которую оказывали христианам какие-то светлые воины, носившиеся над русскими полками. Снова с огромным количеством пленников и всякого скота воротились русские из похода. Летописец прибавляет, что слава этих побед далеко разнеслась между другими народами, как-то: Греками, Уграми, Ляхами, Чехами, и дошла до самого Рима .

О дочерях Всеволода см. у Карамзина к т. II примеч. 156 и 157. Критический свод всех латинских известий о супружестве Евпраксии с Генрихом IV находим у Круга во втором томе его Forschungen in der akteren Geschichte Russlands. S-Ptrsb. 1848.

Любечский съезд и вообще события Святополкова княжения см. П. С. Р. Лет. Хрущева "Сказание о Васильке Ростиславиче" в Чт. Об. Нестора-летописца. Кн. I. Киев. 1879. Относительно Всеволодова племянника Ярополка Изяславича см. у Шлюмберже в истории Зои и Феодоры на стр. 463 и 465 портреты сего князя и его матери в византийских царских костюмах, снятые с миниатюр "Псалтыри" архиепископа Тревского.

В летописи о месте княжего съезда 1100 г. сказано: "в Уветичах". Некоторые ученые старались определить, где лежали эти Уветичи, и делали разные предположения. Но тут очевидное недоразумение. В древнейшем списке, конечно, стояло: "у витичева"; малограмотный списатель, не разобрав хорошо, принял это за одно слово и для большей ясности прибавил предлог в. Впрочем, настоящее чтение встречаем у Татищева: "на Вятичеве". Еще Арцыбашев предполагал здесь ошибку (II. 329. Исслед. и лекции Погодина. IV. 162).

Походы на половцев см. Полн. Собр. Рус. летописей.

  В период своего правления Святополк Изяславич запомнился как внешний политик. Он мало что сделал для объединения государства.

В памяти киевлян он остался князем скупым, пускавшимся с целью наживы во всевозможные авантюры. Князь закрывал глаза на многие злоупотребления киевских ростовщиков и сам не брезговал спекуляциями с солью. В его правление многие киевляне были разорены и попали в долговую кабалу.

Святополк Изяславич стремился поддерживать союз с переяславским князем Владимиром Мономахом и даже женил своего сына Ярослава на его внучке. Дочь Сбыславу он выдал замуж за польского короля Болеслава, а Предславу - за венгерского королевича.

После его смерти в Киеве произошло народное восстание, в ходе которого были ограблены дома должностных лиц и ростовщиков. Старейшины решили призвать на Киевское княжение Владимира Мономаха.

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ

  24.04.1093 г. Начало Великого княжения Святополка Изяславича.

  1093 г. Поражение в битве с половцами на реке Стугне.

  1096 г. Разгром половцев под Переяславлем.

  1097 г. Съезд князей в Любече. Официальное закрепление раздробленности Древнерусского государства.

  1099 г. Произошла битва на реке Сан — сражение русско-половецкого войска под командованием хана Боняка и князя Давыда Игоревича с венгерским войском под командованием короля Коломана.

  1101 г. Съезд князей на реке Золотче.

  1103 г. Долобский съезд русских князей для подготовки к походу на половцев.

  1103 г. Начало целой серии походов Владимира и Святополка против половцев (1103-1120 гг).

  1103 г. Разгром половцев на реке Сутень.

  1107 г. Разгром половцев на реке Суле.

  1107 г. Взятие Суздаля волжскими болгарами.

  1108 г. Летописное известие об основании князем Владимиром Всеволодовичем города Владимира-на-Клязьме.

  1110 г. Витичевский съезд князей.

  1110 г. В эти годы пишется «Повесть временных лет».