Почему в битлз ринго старр. Самый неизвестный из «битлов». Победы и поражения Ринго Старра. Вы всегда использовали томы чаще многих других

Ринго был первым настоящим рок барабанщиком появившимся на телевидении. Все рок-н-рольные барабанщики работавшие с Элвисом, Литл Ричардом, Льюисом были в основном ритм-н-блюзовыми музыкантами. Они были одеты в смокинги и костюмы и держали палочки традиционным захватом. Ринго показал миру что для рок музыки нужна сила, он держал палочки как молоты и закладывал фундамент рока.
Ринго популяризировал симметричную постановку. Почти все барабанщики Западного мира до Ринго держали палки традиционным методом. Этот замок был придуман военными барабанщиками для того что бы подстроится под угол наклона барабана висящего на плече. Сегодня рок барабанщики, равно как и маршевые барабанщики и оркестровые перкуссионисты в основном играют симметричным замком, а компании производящие ударные инструменты разработали соответствующие ремни и аксессуары.
Ринго начал традицию располагать ударную установку на подиуме, что бы барабанщик был также виден, как и остальные музыканты. Когда Ринго появился на шоу Эда Саливана в 1964 году, он мгновенно привлек к себе внимание тысяч начинающих барабанщиков, возвышаясь над остальными тремя битлами.
Множество барабанщиков отметили, что Ринго играл на барабанах Людвиг, они пошли и купили тысячи этих ударных установок, что сделало Людвиг авторитетным брендом в рок-н-рольных барабанах того времени.
Ринго изменил подход к записи барабанов. Примерно в период альбома Abbey Road (1969) звук ударной установки стал более внятным и четким. С помощью инженеров студии Abbey Road Ринго популяризировал новый звук барабанов, настроенных ниже, приглушенных, он сделал их звук ближе, поставив по микрофону на каждый барабан.
Ринго имел практически идеальное чувство ритма. Это дало возможность Битлз записывать песню по 50 или 60 раз и потом сводить вместе разные кусочки из многочисленных дублей для получения максимально лучшего результата. Сегодня для этих целей используются электронные метрономы, но Битлз должны были полагаться на то что темп Ринго в многочисленных дублях будет одним и тем же. Не обладай он этим качеством, записи Битлз были бы абсолютно иными.
Биты Ринго стали стандартом для саунд продюсеров поп-рока и барабанщиков. Они расслабленные и в то же время не вялые, плотные но всегда дышат. И Ричард обладает большой долей музыкального вкуса, что помогает ему решать что и когда играть. В большинстве рекординговых сессий, игра барабанщика играет роль барометра для остальных музыкантов. Стилистическая направленность, динамика и эмоции пропускаются через барабанщика, если партия ударных плоха, то старания всех остальных музыкантов сходят на нет.
Ринго ненавидел барабанные соло, он считал, что это интересно лишь для очень маленькой аудитории слушателей. С Битлз он сыграл только одно соло. Его 8 тактовое соло можно услышать в песне “The End” альбома “Abbey Road”. Кто-то может сказать, что это не лучшая демонстрация техники, они будут частично не правы. Вы можете установить электронный метроном точно на 126 ударов в минуту, включите его вместе с соло Ринго и Вы не услышите ни малейших отклонений от темпа.
Способность Ринго играть в сложных размерах открыло неизведанные территории для популярной музыки. Два примера это "All you Need is Love" в размере 7/4, и "Here Comes the Sun" с повторяющимися 11/8, 4/4, и 7/8 в припеве.
Способность Ринго играть в разных стилях, например свинг ("When I"m Sixty-Four"), баллада ("Something"), ритм-н-блюз ("Leave My Kitten Alone" и "Taxman") и кантри (альбом The Rubber Soul) давала возможность Битлз легко двигаться в разных музыкальных направлениях. Молва о том, что Ринго Стар не играл на многих альбомах Битлз, потому что он был не достаточно хорош – лож. Он играл на всех выпущенных альбомах Битлз (кроме Антологии 1) где есть партии ударных за следующими исключениями: "Back In The USSR" и "Dear Prudence", в которых на барабанах играл Пол, потому что Ринго временно покинул группу, "The Ballad of John and Yoko", с Полом за барабанами, потому что Ринго был занят на съемках фильма, и релиз 1962 года "Love Me Do" с сессионным барабанщиком Энди Уайтом.
Джон Леннон- “Мы все были разными. Пол был лицом группы, я был головой, Джордж со всем своим мистицизмом был душой и Ринго был сердцем. Я никогда не испытывал никаких негативных эмоций к нему, не было причин.”
Пол Макартни – “Мы были четырьмя частями одного целого... каждый добавлял что то свое к единому целому. Ринго очень сентиментален. Он любит музыку соул. Наверно поэтому мы и писали для него такие немного сентиментальные песни.”
Бадди Рич – “Ринго Стар адекватен и не более.” (прим. Взгляды Бадди Рича яркие, как и его манера игры, поэтому не беспокойтесь, он сделал Ринго комплимент).
Дон Вас - "Он повлиял на три поколения рок барабанщиков. Он играл не очень технично, но очень музыкально. Вместо того что бы считать такты он играл песню, вставлял брейки в непривычных местах опираясь на вокальную партию.”
Фил Коллинз - "Я считаю его сильно недооценивают. Например, барабанные брейки в “A Day In The Life” очень комплексные. Вы можете взять сегодня отличных барабанщиков и сказать, “Я хочу точно так же”. Они не будут знать что им делать.”
Грег Биссонет – “Я не могу передать какая это честь играть с Ринго, и как это волнительно. Он не только легенда, но и невероятно веселый и классный парень. Он также мой самый любимый барабанщик, которого я слушаю всю свою жизнь. Я и мой брат Мэт видели Битлз в 1966 году, мне тогда было 7, а брату 5. Они играли в Olympia Hockey Arena в Детроите. Играть с Ринго в две установки это как носить свои самые любимые и удобные тапочки... которые ты носил всю свою жизнь. Я чувствую себя так правильно и естественно. Его чувство времени всегда безупречно, он никогда не переступает дорогу вокалу, и когда он поет и играет на тамбурине, никто другой не сможет так здорово взаимодействовать с барабанами.”

"Битлз" записали последний альбом, они хотели уйти красиво, и Ринго представил одну из лучших своих работ на пластинке "Abbey Road". Поздравления звукоинженерам Джеффу Эмерику (Geoff Emerick) и Филу Макдональду (Phil McDonald). Работая впервые с восьмидорожечной фонограммой, они выделили для Ринго собственную дорожку в большинстве песен, в результате прозрачность и "присутствие" (presence) ударных инструментов достигли уровня современных записей. Альбом открывается работой, в которой партия Ринго абсолютно непохожа на все, что он делал раньше, она даже не имеет ничего общего с мерсибитом! В "Come Together" мы обнаруживаем пару быстрых крэшей, четыре ноты шестнадцатыми на хай-хэте и брейк на всех трех томах - это все в начальном риффе. В куплете играется напольный том синкопами, переходящий в одинокую бочку, ведущую бит до самого припева, где впервые появляется малый барабан. Там есть еще впечатляющий брейк, возникающий неожиданно перед самым соло, Тим Райли (Tim Riley) сказал, что в этом месте у него перехватило дыхание, что само по себе является хорошим описанием того, каким сюрпризом он явился. В дальнейшем игра ударных более стандартна, но Ринго исполняет свои партии с большой выдумкой, добавляя не очень заметные трюки почти ко всему подряд.
"Something" - здесь он обходится абсолютно без хай-хэта в первых двух куплетах - только бочка и рабочий, да еще несколько фирменных брейков. В бридже звучит фантастически сложный рисунок (возможно, запись с наложением?) с триолями на томах и хэте.
"Oh! Darling" и "Octopus"s Garden" - ритмика стандартна, но в каждой вещи есть по одному замечательному моменту - длинный триольный брейк томом, переходящий в бридж в первой песне, и чудесный рисунок том-тома в гитарном проигрыше во второй.
Даже "Maxwell"s Silver Hammer", в которой можно было ожидать совсем простого постукивания, все же имеет свою изюминку - бочка с аккуратным хай-хэтом и оживленные брейки рабочим при переходе к припеву.
"I Want You" - Ринго играет модифицированный латинский бит, часть рисунка делает том, правда, без свинга. В секции "She"s so heavy" он продолжает использовать райд, что, вероятно, является ошибкой. Открытый хай-хэт, или даже напольный том мог бы лучше подчеркнуть "тяжелый" характер этого фрагмента.
"Here Comes the Sun" - здесь уже Джордж применяет старый трюк Леннона с переменой размера такта, но Ринго участвует в этом нестандартно. Когда бридж переходит в 11/8, Ринго включает брейк рабочим и томом из семи битов, и в точности повторяет его несколько раз. Это игра ударных из прогрессив-рока, завернутая в привлекательную упаковку поп номера! Обратите также внимание на деликатное звучание рабочего (настроенного довольно высоко) в его исполнении.
В попурри звучит много интересного мелодически и гармонически, так что Ринго принимает мудрое решение подчеркивать бэкбит в большинстве этих номеров. В "Sun King" он играет интересные вставки и исполняет свою партию в лиричной песне по-другому, чем, например, в "Michelle", теперь у него очень слабо настроенная бочка и легко звучащие тарелки.
"Polythene Pam" звучит грубовато, особенно колотилово по том-тому перед близко расположенными микрофонами - напоминает "Bow Wow Wow"! (группа "новой волны", которая заимствовала африканские ритмы).
Ринго принимает участие в том, чтобы склеить попурри в единое целое. Многие брейки повторяются от одной песни к другой. Я проигрывал весь альбом в случайном порядке, и оказалось, что переход от "Sun King" к "Carry That Weight" прозвучал точно так же, как и обычно, когда она переходит в "Mean Mr. Mustard". Характерные для Ринго брейки в "She Came in Through the Bathroom Window" можно также найти в "Golden Slumbers" (правда, помедленнее) и в самом конце попурри.
Ну и конечно, соло на ударных. Это единственное соло на барабанах, которое мне хотелось послушать вновь. Причина: Ринго Старр знает, зачем нужны барабанщики - держать ритм. Многие соло на ударных теряют ритм и превращаются в беспорядочный перкуссионный шум. Если бы мне был нужен беспорядочный грохочущий шум, я бы посетил штамповочный цех, где-то расположенный в нашей местности. Если же я хочу услышать игру барабанщика, то выбираю "Abbey Road". Ринго настраивает бочку потуже и играет на томах то, что можно назвать мелодией. Это просто увлекательно, как он увеличивает частоту брейков, они становятся все быстрее и крещендо переходят в гитарную часть. Но самое интересное впереди - затем он играет битломанский бит. Напомним, о чем речь. Ринго Старр, возможно, не виртуоз, но когда мы слышим надежный бит, который является основой хорошего рок"н"ролла, понятно, что без Ринго никуда.

Past Masters
Эта коллекция охватывает совершенно разные периоды, так что невозможно говорить об общем стиле, поэтому я просто отмечу наиболее памятные моменты его игры.
"She Loves You" - типично битломанское исполнение, при этом в припеве удачные синкопы, когда Ринго парой флэмов вносит контраст в общий импульс группы. "I Feel Fine" - здесь замечательный латиноамериканский ритм, переходящий с томов на райд, в данном случае исполняемый беллом (bell) для большей яркости.
"Rain", по мнению многих, включая Ринго, его самая блестящая работа. Подозреваю, что все зависит от того, что вы считаете хорошей работой ударника. Если вы имеете в виду эффектные брейки, которые размазывают вокалиста по звуковому полотну и прячут местоположение сильных долей такта, это первоклассная работа. Если же вам нужен прочный ритм, являющийся опорой аранжировки, и помогающий развивать энергетический потенциал композиции в своем движении, то это никуда не годный номер.
"Hey Jude" - отличное исполнение, но еще больше мне нравится следующая история. Говорят, Ринго отлучился между дублями в уборную, а Пол забыл о нем и начал петь. Ударнику пришлось тихо занять свое место в студии и подхватить бит очень удачным брейком во втором куплете. Этот дубль и был в итоге использован на диске!
"Don"t Let Me Down" - Ринго применяет бритву Оккама по отношению к ударным. Столкнувшись с очередным изменением размера такта, идущим от Джона Леннона (припев начинается в 5/4), он просто решил не играть ничего вообще. Все гениальное просто.

Anthology
По поводу этой коллекции мне сказать особо нечего, за исключением того, что "Битлз" вполне справедливо избавились от Пита Беста. Игра Ринго, поскольку почти всегда была записана "первым слоем", звучит в основном так же, как и на официальных альбомах. Однако не могу пройти мимо неверного использования слова, вынесенного в заголовок этой подборки. Антология - это собрание ранее изданных работ. "1967-1970" - это антология. "Anthology" - не антология. Более точное название этой коллекции - "Ephemera" ("Эфемерное").

Назвать Ринго просто ударником - значит, явно приуменьшить его заслуги. В "Битлз" он еще и пел - знаменитую "Желтую подводную лодку", например. И даже писал песни. А когда пути музыкантов разошлись, занялся сольным творчеством. Пожалуй, ему единственному удавалось собрать на одном альбоме всех бывших участников "четверки", когда между ними пробежала черная кошка. Что неудивительно. Все, кто знает музыканта, уверяют: Ринго - светлый человек. В этом убедился корреспондент "Известий", поговоривший с экс-"битлом" о грядущем юбилее.

Очень долго нет ответа, и я уже собираюсь повесить трубку. Видимо, длиннющая цепь знакомых английских музыкантов и PR-агентов, через которых добирался я до Ринго Старра, не сработала... Но вдруг слышу голос с ливерпульским акцентом.

Его поздравляют повсюду

Представившись, говорю:

- У вас сейчас, конечно, очень горячие дни?

Я просто расплавился, - со смехом соглашается Ринго.

Он явно в хорошем настроении, и как этим не воспользоваться.

Никаких комментариев, - перебивает Ринго. - Меня не зря называют "блуждающим битлом". Во время бесконечных путешествий я научился никого ни с кем не сравнивать. И никого никому не противопоставлять.

Лучшие дня

Пожалуй, самые большие торжества проходят в эти дни в Ливерпуле. Ведь сегодняшний юбиляр родился в одном из тамошних бедных кварталов и именно в этом городе стал знаменитым.

Выступая в популярном местном оркестре Rory Storm & The Hurricanes ("Шторм и ураганы"), Ричард Старки взял себе сценическое имя Ринго Старр. А после того как в 1960 году Джон Леннон и Пол Маккартни основали в Ливерпуле ансамбль "Битлз", барабанщик присоединился к ним.

Впрочем, звезду поздравляет чуть ли не вся Британия. И миллионы американцев. Они тоже считают Ринго своим героем. Уже почти четыре десятилетия Старр живет на несколько домов: в Лос-Анджелесе, в Монте-Карло, в английском местечке Крэнли в графстве Саррей... В США на нескольких телеканалах сейчас - передачи о легендарном ливерпульце. Ему посвящена выставка в нью-йоркском Metropolitan Museum of Art. На ней представлен позолоченный барабан, с которым Ринго выходил на сцену еще в 1964 году во время гастролей по Соединенным Штатам. Этот поистине драгоценный инструмент подарила Старру чикагская фирма Ludwig. Выставка продлится до конца года.

Он победил себя

- А как вы сами отмечаете юбилей? - интересуюсь я.

Не пью. Совсем, - отвечает Ринго.

Его голос звучит серьезно. В семидесятые и восьмидесятые годы музыкант без устали посещал всевозможные вечеринки. Безудержная гульба закончилась в 1988 году реабилитационным центром в Аризоне, где он лечился несколько месяцев. С тех пор Старр не притрагивается к рюмке.

Более того, львиную часть доходов от выступлений и альбомов он переводит в Lotus Foundation. Эту благотворительную организацию Ринго создал вместе с женой Барбарой Бах (она когда-то играла в одном из фильмов "бондианы" подружку агента 007). Lotus Foundation помогает тем, кто "подсел" на наркотики и горячительные напитки.

Я и Барбара, увы, хорошо знаем, что это такое, - признается звезда.

Он охотно "выписывает рецепты" тем, у кого нездоровая психика, подверженность стрессам, тяга к наркотикам или алкоголю. Самое главное, убежден Старр, - воля, воля и еще раз воля. Сказав однажды "нет" спиртному, музыкант сумел на всю жизнь сдержать слово.

Второй его рецепт - медитация. Ринго, как и другой бывший "битл", знаменитый Пол Маккартни, старается ежедневно медитировать. И еще одно. Воюя с болезнью, барабанщик все время помнил, что на нем - наследство "Битлз", и он не имеет права опозориться. Конечно, не у каждого за плечами гигантская слава, однако необходимо найти в себе то, что поддержит в трудный момент, уверен Ринго.

Во многом мне пришлось начинать с нуля. Я заново научился жить, - сказал он.

"У меня еще есть силы"

- А как вам подарок, который вы сделали сами себе к семидесятилетию - альбом Y Not? - спрашиваю я. - Критики называют его вашим лучшим произведением.

Опять не буду сравнивать, - возражает Ринго. И добавляет: - Может быть, мое лучшее произведение еще впереди. Но я доволен этим подарком.

- Что теперь в вашей творческой программе?

Не хочу заглядывать далеко вперед, - отрезает Старр.

Тогда я решаюсь на дерзкий вопрос:

- Вы чувствуете груз лет?

Барабанщик отвечает без малейшей обиды:

Когда я был "битлом", то пятидесятилетние и тем более шестидесятилетние казались мне древними ископаемыми. А сейчас я их далеко обогнал... Но моя голова по-прежнему в двадцатилетнем возрасте.

- Если бы Джон Леннон и Джордж Харрисон были живы, вы, как большинство нынешних рок-ветеранов, отправились бы в реюнион-тур?

Вряд ли. И даже если бы мы решились на это, то не из-за денег. Разве что ради благотворительности. Ведь мы отказались от многих сотен миллионов долларов. Впрочем, Джона, думаю, мы ни за какие деньги не уломали бы.

Я уже давно "перевыполнил план" по вопросам, тем не менее продолжаю пытать собеседника:

- Несколько лет назад в лондонском отеле "Дорчестер" вы рассказывали мне о своих поездках по белому свету. А потом заметили, что вам лучше всего там, где чувствуете душевный комфорт. Но конкретное место не назвали.

Вы упорно склоняете меня к противостоянию! - восклицает звезда. - Зачем что-то называть? Скажу вам о самом главном. С 60-х годов я начал искать бога. А теперь он прочно в моей душе.

- Вы первым из "битлов" выступали в Москве, и в России вас хорошо знают и любят. Читатели "Известий" передают вам горячие поздравления!

А им передайте мое большое спасибо. Я вспоминаю Москву. У вас замечательные зрители! Кто знает, вдруг снова приеду к вам? У меня еще есть силы оставаться "блуждающим битлом".

И Ринго опять весело смеется.

"Это Ринго Старр лучший барабанщик в мире?"- с сарказмом процитировал Джон Леннон новость, напечатанную в одном из журналов. "Да он даже не лучший барабанщик The Beatles" - таков был предсказуемо быстрый и остроумный ответ Леннона.

Несмотря ни на что Ринго, по мнению многих специалистов по истории "Битлз", действительно был если не сердцем группы, то связующим звеном, заставляющим удерживать вместе столь разных персонажей: меланхоличного Харрисона, сладкоголосого Маккартни и едкого Леннона.

"Каждый из нас вносил в группу что-то свое... Пол был лицом, я - мозгами, Джордж, с его мистицизмом,- духом, а Ринго был сердцем, - сказал когда-то тот же Джон Леннон. - Без Ринго у нас не было бы такого успеха", - и лучшей характеристики для Ринго Старра - барабанщика знаменитой ливерпульской четверки - придумать невозможно.

Менее талантливому барабанщику, возможно, не удалось бы сплотить группу во время важных ранних сессий, в тоже время более технически одаренный барабанщик, возможно, мог бы и «заболотить» их новые стиль и звук. Поиск Ринго Старра никогда не был легким, однако и группа страдала - как странствующий коллектив гитаристов, не имеющий постоянного барабанщика. "Ритм мы задаем гитарой " - язвительно заметил Леннон, когда его спросили об отсутствии барабанщика.

Полвека назад, 18 августа 1962 года Ринго Старр официально заменил Пита Беста за ударной установкой одной из самых популярных групп Ливерпуля - The Beatles. Его приходу в группу предшествовали определённые события.

Колин Хантон (Colin Hanton)

Оригинальный барабанщик группы Леннона Quarry Men, Хантон имел честь быть первым барабанщиком, задающим ритм Джону, Полу и Джорджу на сцене и в студии звукозаписи.

На два года старше, чем Леннон, Хантон уже покинул школу и был учеником в обивочной мастерской. Его основным активом было владении новым комплектом барабанов. И, хотя Хантон признался, что играет непрофессионально, его все же пригласили в Quarrymen - иметь ударника в то время было почетно: это позволяло уже исполнять и ранний рок-н-ролл.

Пребывая на посту барабанщика группы, Хантон стал свидетелем смены нескольких плавающих членов Quarry Men и прибытия будущих членов Beatles: Пола Маккартни и Джорджа Харрисона.

Хантон сидел за барабанной установкой и в тот день, 6 июля 1957 года, когда Пол Маккартни впервые услышал группу в саду приходской церкви св. Петра в ливерпульском районе Вултон.

Колин барабанил в группе на самой ранней известной звукозаписи Quarrymen в 1958 году в Ливерпуле, когда были записаны песни: "That’ll Be the Day" Бадди Холли и "In Spite of All the Danger" авторства Маккартни и Харрисона.

В Quarrymen Колин играл до злополучного печально известного выступления группы в Pavilion Theatre в Lodge Lane в 1959 году. Во время этого выступления все участники Quarrymen страшно напились и вспыхнувшая ссора навсегда развела Колина и остальных ребят.

Как-то встретив Джона, Колин узнал от него, что в группе новый ударник - Пит Бест. Барабаны были убраны в дальний угол кладовки и вновь увидели свет только в 1995 году на праздновании 40-й годовщины церкви святого Петра! А в 1997 году Колин со своими барабанами присоединился к новым Quarrymen.

Включение “ In Spite of All the Danger" в Антологию 1 в 1995 гарантирует, что в конечном итоге Hanton играл на барабанах на альбоме Beatles.

С уходом Хантона Quarry Men / Johnny and the Moondogs вошли в наиболее неактивный период их музыкальной карьеры.

Кен Вуд (Ken Wood)

29 августа 1959 года в ливерпульском районе Вест-Дерби открылся клуб "Касба" ("Casbah"). В первый вечер - на открытии клуба, - вместе с Джоном, Полом, Джорджем и Стюартом Сатклиффом, на ударных играл Ken Wood из распавшегося ансамбля "Les Stuart’s Quartet", в котором непродолжительное время (в 1958 году) играл Джордж Харрисон. Владельцем клуба "Касба" была Мона Бест - мать Пита Беста.

Tommy Moore (Томми Мур)

Томми Мур был принят на работу в The Silver Beetles их менеджером Аланом Уильямсом в мае 1960 года. По утверждению современников, Мур был солидным и способным барабанщиком, прекрасно владеющим своей ударной установкой. Мур работал на стекольном заводе водителем вилочного погрузчика и был значительно старше остальных членов группы, выглядев при этом рядом с ними стариком.

В это время, в клубе Алана Уильямса "Blue Angel", антрепренер из Лондона Larry Parnes отбирал группы для участия в гастролях по Северной Шотландии певца Джонни Джентла (Johnny-Gentle). На прослушивании выступили лучшие ливерпульские коллективы - "Rory Storm and The Hurricanes", "Cass and The Casanovas", "Derry and The Seniors". Решили попытать счастья и Силвер Битлз. Но в назначенное время на прослушивание не явился Томми Мур. Выручил ребят Джонни Хатчинсон из группы "Cass and the Casanovas", которого Алан Уильямс уговорил сесть за барабаны. Парнсу Битлз понравились не больше других, но выбрал он именно их, поскольку они одни не требовали повысить менее чем скромную сумму вознаграждения за гастроли. На гастроли по Шотландии Силвер Битлз отправились с барабанщиком Томми Муром.

Гастроли прошли удачно, но без триумфа. На обратном пути автофургон, в котором ехали музыканты (за рулем был сам Джонни Джентл), врезался в припаркованную машину, и барабаны вместе с тарелками и микрофонными стойками упали с полки на спящего Томми Мура. Получив массу ссадин, сотрясение мозга и лишившись передних зубов, он решил бросить сцену и вернулся на завод. Ударная установка осталась у Битлз. Впоследствии Мур предпринял еще одно выступление с группой (перед отъездом в Германию с Питом Бестом) в качестве барабанщика в августе 1960 года.

Хатчинсон, также известный как Джонни Хатч, был барабанщиком "Cass and the Casanovas", когда он заменил Томми Мура на прослушивании у Ларри Парнса и считался в то время одним из трех лучших барабанщиков Ливерпуля.

Отнюдь не поклонник Силвер Битлз, Хатчинсон, обладая внушительной фигурой и, якобы, "наводивший страх" на самого Джона Леннона, заявил: "…они (Силвер Битлз) не заслуживают внимания и являют собой кучу позеров".

После того, как в январе 1961 года Касс решил выступать соло, группа "Cass and the Casanovas" распалась. Оставшись втроем, Барбер, Густафсон и Хатчинсон взяли имя "BIG THREE" (поскольку все были под два метра ростом) и продолжали выступать. Их эффектная сценическая подача, агрессивное звучание и безупречный звук быстро сделали "BIG THREE" одной из главных достопримечательностей местной сцены. Однако, большая тройка распалась, и Хатчинсон ушел из музыки.

Редактор журнала Mersey Beat Билл Гарри утверждал, что занять вакантное место барабанщика The Beatles после увольнения Пита Беста Брайан Эпштейн изначально предлагал Джонни, но последний категорически отказался, заявив, в частности, что "…Пит Бест очень хороший мой друг... "

Хатчинсон также сидел за барабанной установкой в перерыве между увольнением Пита Беста 16 августа и приходом в группу Ринго Старра 18 августа 1962 года и успел на мгновение прикоснуться к славе Beatles, сыграв с ними концерт в клубе Majestic в Биркенхэде в августе 1962..

Клифф Робертс (Cliff Roberts)

Билл Гарри (редактор журнала Mersey Beat) вспоминал, что во время выступления в зале Lathom в Ливерпуле в мае 1960 года группы Силвер Битлз, барабанщик - скорей всего, это был Томми Мур - не смог принести свой комплект ударной установки. По прибытии он попросил барабанщика группы конкурента - Cliff Roberts and The Rockers - одолжить ударную установку. Однако, барабанщик Клифф Робертс отказал Муру, но предложил свои услуги барабанщика и отыграл с группой Силвер Битлз шесть песен. Итак, мы имеем еще одно мимолетное дополнение к длинной череде барабанщиков Beatles.

Следует отметить, что в последнее время в сети появилась информация, опровергающая эту версию. По словам самого Клиффа, в тот вечер он не играл вместе с Битлз, а выступал со своей группой на другой площадке.

Норман Чепмен (Norman Chapman)

После ухода барабанщика Томми Мура, находясь в клубе Уильямса "Jacaranda", ребята услышали звуки практикующего барабанщика, дрейфующие в теплом воздухе летней ночью. Отследив источник шума, они обнаружили Нормана Чепмена, изготовителя рам для картин. Барабаны были его хобби и он никогда не играл на сцене. Не успел Чэпмен присоединиться к группе - отыграть несколько концертов - как британская армия сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Чепмен был призван на службу в июне 1960 года и тем самым упустил свой шанс стать одним из "fab four". Он попал в первый батальон Королевского полка и служил в Кении и Кувейте, воюя там с террористами.
По окончании службы, Чэпмен работал учителем в Южной Англии. Умер в 1995 году, в возрасте 58 лет.

К концу лета 1960 года, Силвер Битлз был предложен контракт, чтобы играть в клубах Гамбурга. Но специфика работы требует, чтобы они имели постоянного барабанщика. Их выбор пал на Пита Беста, чья группа "The Black Jacks" только что распалась.

Пит Бест (Pete Best)

История Пита Беста хорошо документирована. Барабанщик Битлз с августа 1960 до августа 1962 года был бесцеремонно уволен из группы Брайаном Эпштейном, который сообщил ему: "Ребята хотят, чтобы ты ушел, а Ринго занял твое место. Они считают тебя недостаточно хорошим барабанщиком, Пит. И Джордж Мартин считает, что ты недостаточно хороший барабанщик».

По сей день продолжается дискуссия относительно причин увольнения Пита Беста. Или его попросили уйти из-за его плохой игры, или потому, что Пит фактически не был полноправным членом группы из-за своих отношений с другими участниками группы. Леннон, Маккартни и Харрисон практически всё свободное время проводили вместе, музицируя и просто общаясь, Бест же в это время гулял один. Леннон позже признавался, что они были трусами, когда уволили его таким образом, но факт остается фактом - Бест был вырезан из другой ткани, чем Леннон, Маккартни и Харрисон. Он никогда не был особенно близок к любому из членов группы. Он не признавал общего стиля группы: не согласился делать такую же, как у других битлов, причёску, не стал носить такую же одежду. Пит не сошёлся с другими членами группы по характеру.

Джордж Мартин честно сказал: "Я никогда не говорил, что Пит Бест должен уйти. Я всего лишь предложил в интересах Битлз на первую запись пригласить студийного музыканта. У меня и в мыслях не было, что Брайян Эпштейн его отпустит. Он был ходовым товаром для группы. Быброс Пита стал для меня сюрпризом. Ударные волновали меня в плане предстоящей звукозаписи, но в остальных случаях они не значат так много. Фаны не обращают особого внимания на качество звука ударника".

Фанаты выражали страшный протест и скандировали: "Pete is Best" (Пит лучший). Брайан Эпштейн был вынужден нанять телохранителя. А в очередной драке Джордж Харрисон получил синяк под глаз.

Однако, протесты очень скоро утихли. Через пару лет, когда Beatles добились огромного успеха, имя Пита Беста затерялось.

Пит играл в различных группах. К 1969 году он покинул музыкальный мир и устроился социальным работником в бюро занятости населения в Ливерпуле. В конце 80 - х он ушел с прежней работы и вернулся к музыке. Группа "The Pete Best Band" в 1993 году издала диск "Back To The Beat" с записями композиций из раннего репертуара Beatles. В ходе годового турне они посетили 20 стран. А за несколько треков, изданных на "Антологии" Beatles, он получил вознаграждение величиной в семизначную цифру.

Ринго Старр (Ringo Starr)

В составе «Битлз» Ринго Старр дебютировал 18 августа 1962 года, однако его первые шаги в группе были несколько омрачены. При записи первого сингла «Love Me Do» 4 сентября 1962 года, Джордж Мартин остался недоволен игрой Ринго и для записи дубля 11 сентября (вошедшего в первый альбом Beatles) пригласил надежного студийного музыканта Энди Уайта.

"Студия подействовала на меня ужасно, я занервничал, - рассказывал Ринго. - Когда мы вернулись, чтобы записать вторую сторону, я увидел, что на место ударника Джордж Мартин посадил другого человека. Это было ужасно… На барабанах играл другой человек, а мне дали маракасы. Я подумал, что это конец. Они поступят со мной, как с Питом Бестом…"

Впрочем, это был первый и последний случай недоверия Ринго. Очень скоро стало очевидно, что его манера игры в высшей степени оптимальна для «Битлз». Вклад Старра в различные песни Beatles становится столь же возвышенным и важным, как и вокал, мелодии и различные инструментальные партии. Наиболее это стало заметно в таких песнях, как "Strawberry Fields Forever" и " A Day in the Life".

Джордж Мартин вспоминал: "Ринго на произвел на меня особого впечатления. У него не получалась дробь… хотя с тех пор он существенно вырос".

Кроме того, Старр сыграл важную роль в деле внедрения ударника в качестве равноправного члена и неотъемлемой части формирующейся рок-группы. Обстоятельно выразил эту мысль Пол Маккартни в интервью французской газете «Liberation» (1985): "Для певца чрезвычайно важно, чтобы за его спиной был ударник, о котором можно забыть. Именно это вызывало проблемы у "Led Zeppelin". He потому, что Джон Бонэм был плохим ударником, а потому, что недоставало согласованности звучания между ним и тем же Джимми Пейджем. Ринго -надежный, стабильный ударник".

Влияние Ринго за пределами Beatles было массивным, - Фил Коллинз (Genesis), Дэйв Грол (Nirvana), Макс Вайнберг (Брюс Спрингстин и группа E Street) и многие другие ссылались на его огромное влияние.

Часто, легкомысленно, Ринго называют самым счастливым человеком в музыке, - можно утверждать, что в то время он, несомненно, получил выигрышный лотерейный билет.

С другой стороны, следует вспомнить, что Ринго был приглашён в группу по одной простой причине - он был лучшим в городе. А согласился он потому, что, в свою очередь, THE BEATLES были лучшей группой Ливерпуля. Можно сказать, они нашли друг друга. И все были очень рады свершившемуся соединению сил. Нет Ринго. Нет Beatles. Ринго Старр сочетал в себе неиссякаемое чувство юмора и актёрское дарование с весьма серьёзным отношением к профессиональным обязанностям. Это было прекрасно известно коллегам, очень ценившим эти качества своего барабанщика, с приходом которого группа зазвучала гораздо профессиональнее. Старр был гигантом в своей области и был равным партнером и участником неповторимого явления, которое называлось Beatles.

Энди Уайт (Andy White)

Барабанщик Энди Уайт был забронирован для игры на ударных в третьей попытке записать "Love Me Do" в сентябре 1962 года. Он играл на обеих сторонах сингла, "Love Me Do"/"PS. I Love You". Появился он в титрах дебютного альбома The Beatles "Please Please Me".

Джимми Никол (Jimmy Nicol)

В июне 1964 года Битлз должны были совершить турне по Скандинавии, Голландии, Дальнему Востоку и Австралии. За день до начала турне, Ринго простудился и с температурой 38,9 °C и воспалёнными миндалинами был срочно отправлен в больницу.

Джордж Мартин предложил сессионного барабанщика Джимми Никола. Никол был знаком с записями группы и в течение 24 часов после того, как он был вызван на прослушивание, оказался на сцене в Дании перед тысячами кричащих поклонников Beatles.

Сначала Джордж Харрисон не хотел, чтобы кто-либо заменял Ринго и отказался отправляться в тур без него, но Брайан Эпштейн и Джордж Мартин убедили его согласиться. Брайан полагал, что это был неплохой выбор, так как он считал, что Джимми "был похож на Битла, а не что-то инородное".На две недели, из никому не известного ударника "The Shubdubs", он превратился во всемирно известную звезду. Никол надеялся, что его временное участие в The Beatles поднимет его популярность и его карьера музыканта пойдёт в гору, но когда Ринго вышел из больницы и присоединился к группе в Мельбурне, Никол понял, что от его популярности не осталось ни следа. Последующее отсутствие коммерческого успеха в конце концов привели его к банкротству в 1965 году. После этого Никол пробовал создать новые музыкальные проекты, которые в свою очередь не привели его к успеху, и он наконец вышел из музыкального бизнеса.

Пол Маккартни

Роль барабанщика группы, особенно в первые годы становления группы - во время Quarry Men и в разные периоды в Гамбурге и Ливерпуле, в частности, во время отсутствия Пита Беста - часто приходилось выполнять Полу Маккартни.

Когда Ринго Старр покинул группу во время записи альбома White Album (по иронии судьбы на спор с Маккартни о своих ударных), в отдельных песнях записаны партии ударных, исполненные Маккартни ("Back in the USSR", "Dear Prudence, Martha My Dear, Why Don"t We Do It in the Road? Wild Honey Pie), а затем и на "The Ballad of John and Yoko". Тем не менее, на этом же альбоме была выпущена песня, сочинённая Ринго — «Don’t Pass Me By», а Ринго встретили в студии цветами на барабанной установке.

Джон Леннон и Джордж Харрисон

По утверждению некоторых источников, на той же сессии при записи " Back in the USSR", в которой Старр не участвовал, Харрисон и Леннон также наложили партии барабанных треков. Якобы, на стерео-миксе трека ударные Маккартни можно услышать в левом динамике, а Харрисона и Джона Леннона справа.

Последнее обновление 07.07.2017 г.

7 июля 1940 года родился барабанщик группы «The Beatles» Ринго Старр . Он считается самым неизвестным из «битлов», единственным из «ливерпульской четвёрки», о ком до сих пор не написано биографических книг.

Ринго называют, если не сердцем группы «The Beatles», то как минимум связующим звеном, сумевшим объединить абсолютно разных музыкантов: меланхоличного Харрисона , сладкоголосого Маккартни и едкого Леннона . Лучшей характеристикой для Старра стала фраза его коллеги Джона: «Каждый из нас вносил в группу что-то своё... Пол был лицом, я — мозгами, Джордж с его мистицизмом — духом, а Ринго был сердцем».

Ринго Старр в детстве. Фото: www.globallookpress.com

Не подающий надежд ребёнок

Будущая рок-звезда родилась в 1940 году в семье обычного пекаря, который, кстати, ушёл из семьи, когда сыну было всего три года. Настоящее имя Ринго Старра — Ричард Старки , в детстве он не блистал талантами и по всем канонам не должен был стать человеком-легендой. Мальчик рос слабым ребёнком: очень много времени проводил в больницах, где однажды и получил в подарок свой первый барабан. Несмотря на то, что это была обычная детская игрушка, она определила его дальнейшую судьбу.

Старр из-за слабого здоровья пропускал целые годы учёбы и даже не окончил школу. В 15 лет он устроился стюардом на железнодорожный паром, курсировавший между Ливерпулем и Уэльсом. Как и все его сверстники, подросток увлекался новой американской музыкой. Для того чтобы стать нормальным хулиганом, у него было слишком слабое здоровье, а вот для барабанов — в самый раз.

Лучший в городе

Как и другой знаменитый участник «The Beatles» Джон Леннон, в молодости Ринго восхищался музыкальным стилем скиффл. Что неудивительно, ведь в 50-х годах прошлого века у английской молодёжи большой популярностью пользовались пластинки Лонни Донегана, исполнявшего музыку в британских фольклорных традициях и американском стиле кантри-энд-вестерн.

Для того чтобы играть скиффл, исполнителям не требовалось ни специального образования, ни дорогих инструментов. Обычная акустическая гитара, банджо, губная гармоника — вот и всё, что было необходимо. Вдохновившись колоритным музыкальным стилем, Ринго Старр вместе с приятелями Роем Трэффордом и Эдом Клейтоном организовали любительскую скиффл-группу «The Ed Clayton Skiffle Group», оказалось, что у юноши отменное чувство ритма, и уже в 1958 году он перешёл в коллектив «Rory Storm And The Hurricanes». Именно эта группа способствовала восхождению Ринго на музыкальный олимп, там его впервые заметили и стали считать одним из пяти лучших ударников Ливерпуля.

«Rory Storm and The Hurricanes» раньше, чем «The Beatles», получили приглашение выступать в ночных клубах Гамбурга. И когда «битлы» впервые приехали туда на гастроли, Старр произвёл на них впечатление своей необычной манерой игры и поведением на сцене. Поэтому, когда после прослушивания «ливерпульской четвёрки» в студии корпорации EMI потребовал заменить ударника Пита Беста , не подходящего под общий стиль группы, музыканты твёрдо знали, кем.

Стабильный ударник

Ринго был последним из «битлов», кто вошёл в состав группы. Его дебют в «The Beatles» состоялся в августе 1962 года. Постепенно музыкальный коллектив набирал обороты, в чём позже большую долю заслуги Джон Леннон относил на счёт Старра, а Пол Маккартни даже называл его самым надёжным и стабильным ударником.

Все, кто работал с музыкантом, особенно отмечали два его качества: добросовестность и безотказность. Даже на репетициях Ринго отыгрывал каждый дубльтак. А когда «битлы» записывали одну из самых грубых песен в жанре хард-рок «Helter Skelter», ответственный барабанщик отработал без перерыва двадцать один дубль, в самом конце закричав: «У меня на пальцах волдыри!». Этот отчаянный вопль группа решила не удалять и включила в отобранную для альбома версию песни.

Ринго был не только ударником, но и вокалистом. Всего его голос звучит в 10 песнях «The Beatles», среди которых знаменитая «Yellow Submarine», а две из них — «Don’t Pass Me By» и «Octopus’s Garden» — он написал сам. Помимо музыкальных способностей, как оказалось, Старр обладал актёрским талантом, он снялся во многих фильмах, которые, к сожалению, не стали явлением в кинематографе: «Candy», «The Magic Christian», «200 Motels», «Blindman».

После «The Beatles»

Со временем взаимоотношения между «битлами» стали ухудшаться, а в 1968 году во время записи нового альбома «The White Album» Маккартни поругался со Старром, назвав его «примитивным барабанщиком». Тот в ответ на время даже покинул группу, снимаясь в кино и занимаясь рекламой.

После распада легендарной группы в 1970 году её участники отправились в «сольное плавание», Старр, конечно, был не исключением. Его первый альбом «Sentimental Journey», состоявший из незамысловатых переработок поп-шлягеров 20-50-х годов, критики разнесли в пух и прах. Они мерили бывших «битлов» мерками супергруппы, до которой по отдельности звёзды не дотягивали. В целом, всё творчество Ринго 70-х годов выдающимся назвать нельзя, но с помощью других успешных музыкантов (больше всего Джорджа Харрисона) ему удавалось выпускать успешные пластинки. Однако в 1983 году британские и американские компании звукозаписи впервые отказали Старру, когда тот хотел записать новый альбом «Old Wave». «Битлу» пришлось выпускать свой диск в Канаде, Бразилии и ФРГ.

Ринго перестали звонить знакомые журналисты и представители фирм звукозаписи. Неудачи в карьере не были единственной проблемой в жизни рок-звезды: в 1975 году после 10 лет совместной жизни он развёлся со своей первой женой Морин Кокс . У пары осталось трое детей, старший из них — Зак Старки , как и его отец, стал успешным барабанщиком. Второй брак Старра оказался более удачным: с американской актрисой, моделью Барбарой Бах Ринго живёт уже больше 30 лет.

Ринго Старр с женой Барбарой Бах. Фото: www.globallookpress.com

В 1989 году бывший участник «The Beatles» выпустил сборник своих лучших песен «Starr Struck», собрал звёздный ансамбль и отправился в успешный тур по Америке и Японии. В 1998 году Старр дал два блестящих концерта в России.

Иногда Ринго называют самым счастливым человеком в музыке: когда-то он получил выигрышный билет — его пригласили в группу «The Beatles». Но званию рок-звезды Старр обязан исключительно своему трудолюбию. И в 77 лет легендарный ударник невероятно бодр и активен, его восемнадцатый студийный альбом «Postcards from Paradise» был выпущен всего пару месяцев назад. А в 2012 году Ринго признали самым богатым барабанщиком в мире.

Стоит отметить, что Старр обладает не только огромным состоянием, прекрасным чувством ритма, но и отменным чувством юмора. Когда-то в одном из интервью его спросили, как он относится к Людвигу ван Бетховену , музыкант ответил: «Он классный. Особенно его стихи».

Ричард Старки родился 7 июля 1940 года в Дингле, одном из самых бедных районов Ливерпуля. Когда ему было три года, отец оставил семью, и Ричарда воспитывала только мать. Снова она вышла замуж только спустя 10 лет. В первом классе у Ричарда произошел прорыв гнойного аппендицита, который вызвал воспаление брюшины и другие осложнения. После двух операций и более года, проведенного в больнице, он вернулся в школу, но начал сильно отставать в учебе. В 13 лет Ричард снова заболел, простуда перешла в воспаление легких, и ему пришлось провести в больнице два долгих года. После возвращения из больницы закончилось его более чем формальное обучение в школе; Ричард начал работать посыльным в управлении железной дороги. Позже он сменил еще несколько низкооплачиваемых работ, пока не обосновался окончательно в группе " Rory Storm and the Hurricanes", где и решил посвятить себя музыке, как основной профессии. В этот же период он взял псевдоним Ринго Старр.

Сейчас не имеет смысла подробно разбираться в том, почему менеджер Битлз Брайен Эпштейн захотел, чтобы Ринго заменил Пита Беста, прежнего ударника группы. Это произошло в августе 1962 года. Позже, когда Битлз стали популярны во всем мире, Ринго участвовал в создании всех альбомов группы и снимался в их фильмах, самыми знаменитыми из которых стали "A Hard Day’s Night." и "Help". После официального распада группы в 1970-м году, Ринго начал выпускать сольные альбомы: "Sentimental Journey", "Beaucoups of Blues", "Ringo" и другие. Некоторые песни из этих альбомов становились хитами. Продолжал он и сниматься в кино. Вот некоторые фильмы с его участием: "Candy ", "The Magic Christian", "Lisztomania ", " Sextette ", "200 Motels" Фрэнка Заппы. Во время съемок фильма "Caveman", где Ринго играл главную роль, он познакомился с актрисой Барбарой Бах. Вскоре, весной 1984 года они поженились. Оба стояли перед алтарем во второй раз, уже имея по несколько детей в первом браке.

Во время телефонного разговора, который предшествовал интервью, Ринго предупредил, что не очень много знает о барабанах, тем не менее разговор с ним - это встреча с одним из самых центральных ударников в истории музыки, который вдохновил многих сесть за установку. Коллеги-журналисты предупреждали меня не спрашивать Ринго о прошлом и о Битлз, так как он не любит говорить об этом. Но благодаря помощи Джима Келтнера (сессионный барабанщик из США – прим. сайт – форум барабанщиков ), Ринго не только согласился дать интервью, но и охотно говорил о Битлз и своей роли в группе, делился воспоминаниями и опроверг многие расхожие легенды.

Мы встретились в солнечный, воскресный полдень, в саду дома, который он снимает на Бэверли Хиллз.

Почему именно ударные?

Мои дедушка и бабушка были очень музыкальные люди, играли на мандолине и банджо. У нас дома было пианино, на котором я, когда еще был маленьким, бренчал изо всех сил. В семье я был единственным ребенком и к тому же часто болел, и мама мне все позволяла. Я ходил брать уроки фортепиано, но мало чему научился. Когда мне исполнилось семь лет, дедушка купил мне губную гармошку. В игре на ней я тоже не достиг больших успехов. Подобная история повторилась и с банджо. Однако с малых лет у меня было теплое отношение к барабанам. Когда мне было 13 лет, и я лежал в больнице, то постоянно занимался тем, что отбивал ритм на прикроватном столике. Чтобы мы не очень скучали, в больницу раз в неделю приходил специальный бэнд из перкуссионистов. С нами занимались музыкой, когда показывали зеленую ноту нужно играть в барабан, желтую – в тарелку или треугольник и все в таком духе.

Когда меня выписали, единственным музыкальным инструментом по которому я скучал, был барабан. Чтобы играть в группе мне нужен был инструмент и в шестнадцать лет я купил себе за три доллара бас-барабан и вырезал палочки из полена. Я играл на нем для развлечения соседей. Играть я, конечно, не умел и просто стучал. Затем я сделал себе установку из жестяных банок. Плоские жестянки играли роль тарелок, средний это малый, а глубокие жестянки том-томы.

Мой отчим Гарри Грэйвз был родом из Южной Англии, а мы северяне. Однажды на Рождество он уехал к своим родственникам. Один из его дядюшек, как раз продавал ударную установку за 12 фунтов, это примерно 30 долларов на тот момент. Это была великолепная старая установка и отчим купил ее для меня. Я получил ее в январе 1958-го года.

Это была фирменная установка?

Нет, она была составлена из разных частей. С этой установкой у меня были две основные проблемы. Во-первых, в моем распоряжении не было автомобиля для ее перевозки, а во-вторых у меня не было группы, где я бы мог играть. Вторую проблему я решил уже спустя месяц. В феврале меня приняли в группу, хотя играть я не умел. Однако в то время никто толком не умел играть. Все только начинали. Это были деньки стиля скиффл.

Как называлась эта группа?

Назывались Eddie Clayton Skiffle group. Мой сосед играл в ней на гитаре, другой приятель на контрабасе, сделанном из большой жестяной чайной коробки. Мы исполняли песни в стиле "скиффл", как например "Hey Lidy Lidy Lo". В основном мы играли для фабричных рабочих, во время их обеденного перерыва. Тогда все проще, - если у тебя есть инструмент, то ты желанный участник коллектива. Умеешь ты играть или нет, это не играло никакой роли. Мне было хуже всех, потому что на концерты мы ездили в основном на автобусе, и я не мог тащить с собой всю установку. Позднее мы стали выступать чаще. Мы играли где угодно и, конечно, бесплатно. Играли везде, где нас только ждали. У нас не было хорошо отрепетированных песен, а главное, мы не чувствовали ритма. Таким образом, каждый номер начинался с отсчета - раз, два, три, четыре, ритм возрастал, как у движущегося с ускорением поезда. Мы играли все быстрее и быстрее, и люди прыгали на полу, как блохи и кричали нам - "Эй, вы сбавьте ритм, вы что, не можете играть помедленнее?..", а мы играли дальше, как заводные, и они прыгали без отдыха, как блохи. Мы выступали много. Тогда мне не нужна была полная ударная установка, но я всегда мечтал играть на ней...

Когда мечта осуществилась, то я поставил ее в спальне и сказал себе, как настоящий профессионал - "Так, с сегодняшнего дня я буду регулярно репетировать." Это была моя единственная репетиция, ибо уже через минуту соседи начали кричать - "Убирайся в лес и стучи там!" С того дня я никогда больше не занимался. Единственные занятия для меня это игра с группой на сцене.

Кто из ударников был образцом для подражания?

Единственной пластинкой со звучанием ударной установки у меня была Cozy Cole “Topsy”. Мне нравился Gene Krupa, но я не покупал пластинки с его игрой. Это были ударники с упором на мощное звучание томов. Мне всегда нравилась глубина звучания томов.

Вы всегда использовали томы чаще многих других.

Да, и кроме того, у меня обычно был глубокий малый барабан. Но я никогда не изучал игру других барабанщиков, не интересовался ими и не играл соло. Ненавижу барабанные соло. Я всегда хотел быть ударником в составе группы, а не солистом. Самое продолжительное соло, которое я когда-либо сыграл, длилось не более 13 тактов.

Каким было Ваше первое профессиональное выступление?

Однажды нам предложили за выступление по 10 шиллингов каждому. Тогда это равнялось полутора долларам. Однако заказчик к концу вечера так напился, что нам снова ничего не заплатили. Мы ужасно расстроились, но все же это было наше первое профессиональное выступление. Еще в группе Эдди Клэйтона мы участвовали в разных конкурсах и даже победили на нескольких. Со временем мы стали играть за деньги, но продолжали работать на фабрике.

Я играл в разных скиффл-группах, пока не очутился в группе Рори Сторма, которая тоже была в принципе скиффл-группой, но уже начинала склоняться к рок-н-роллу. Мы были первой группой, которую выгнали из клуба "Пещера"за исполнение рок-н-ролла, так как тогда это был джазовый клуб.

Наш соло-гитарист выносил на сцену радиоприемник, это был его усилитель. Он присоединял к нему гитару и вскоре мы стали слишком роковыми для джаз-клуба и нас оттуда попросили.

А когда Вы попали в группу Рори Сторма?

В 1959-м году. На следующий год мы решили оставить работу на фабрике и посвятить себя музыке.

Это было довольно принципиальным решением, так как музыкантам, особенно в то время, платили немного.

Да, это было принципиальное решение, но это было именно то, о чем я всегда мечтал. Родственники же говорили - "Это хорошо в как хобби, но держись за работу". Я, может, был бы и рад послушаться, но занялся тем, что мне выпало в жизни.

Мы решили играть в летнем лагере, в Батлине. Люди приезжали туда на двухнедельный отдых. И вот, когда мы стали профессионалами, мы купили себе красные костюмы, одинаковую обувь и все такое. Мы решили также, что надо изменить имена, потому что в шоу-бизнесе должны быть звучные имена. Это было очень здорово, человек мог взять себе имя, какое только захотел. Так наш гитарист изменил свое имя на Джонни Гитара и, хотя мы все были англичане, мы давали себе ковбойские имена, типа - Ти Хардин, Лу О. Брайэн, Рори Сторм и Ринго Старр. Мой псевдоним был конечно связан с кольцами, которые я носил уже тогда.

Почему вы были так увлечены Диким Западом?

Английские подростки обожествляли ковбоев, их кожаную одежду и черные перчатки. Однако вернемся к прежней теме разговора. Мы выступали по многу часов подряд, и поэтому все пели. Каждый из нас имел по несколько сольных номеров. Гитарист имел в запасе много инструментальных, сольных композиций, потом вступал вокалист. Несколько вещей пел и я. Не только "Star Time", но и "Twist Again", "Hally Gally", песню Рэя Чарльза "Sticks And Stones" и еще несколько других.

Итак, Вы действительно нигде и никогда не играли соло?

Никогда не играл, никогда не должен был, никогда, с самого начала не хотел этого. В летнем лагере, мы играли в ресторане "Rockin" Calipso". Лучше всего там было вечером в воскресенье. Кроме нас там еще играл джаз-оркестр "Счастливые путешественники". У них был маршевый бас-барабан, труба и кларнет. Обычно они ходили по улицам Лондона и играли, а один из них собирал деньги в шляпу. Они были довольно популярны. Когда же вечером заканчивались наши выступления, все завершалось традиционным соло на ударных. Я звал музыканта с бас-барабаном этого джаз-оркестра и он отбивал ритм - бум, бум, бум.

Был ли уже тогда в Англии рок-н-ролл?

Рок-н-ролл и Элвис это было нечто великое. Я говорю о 1959 - 1960 годах, когда мы переходили от скиффл к року. Как-то вдруг у нас появились усилители и мы начали играть другие песни. Рок-н-ролл стал моим направлением. Ударники и музыканты вообще делились на джазменов и рокеров. Мы встречались в кафе, и меня раздражали ребята, котрые хотели играть джаз Мне нравился плотный роковый звук ударных.

Вы в то время были большим поклонником всего что связано с барабанами?

Нет, я был поклонником рока, а моим инструментом была ударная установка. Мне хотелось, чтобы все музыканты-ударники играли рок. В роке было намного больше эмоций, чем в джазе. Однажды я посвятил целую неделю прослушиванию джаза. С меня было довольно. А вот рок мне никогда не надоедал. Мне с ним всегда было хорошо.

Когда Вы впервые пересеклись с Битлз?

Я играл у Рори неполных два года, 18 месяцев. Мы играли с Битлз на одних и тех же площадках, и наша группа шла обычно первым номером программы. Кроме нас выступало множество разных групп, среди них были и Битлз. Это единственная группа, которую я ходил слушать. Уже тогда они были очень хороши.

Однажды утром, когда я еще был в постели, а я не любил рано вставать, ведь у меня была ночная жизнь, раздался стук в дверь, и в комнату вошел Брайэн Эпштейн. Он сказал - "Как насчет поиграть сегодня днем с Битлз в "Пещере"?". На что я ему ответил -"Хорошо, вот только встану с постели". С Битлз я тогда сыграл, и это было просто здорово. Группа показалась мне отличной, и для меня было необычайно приятно играть с ними.

Отличались ли Битлз от других групп?

Да, они исполняли более интересные песни. Тогда у них было мало собственных композиций, и они пели много старых песен. Вещи группы "The Shirelles*, Chuck"а Berry* и делали это очень здорово. У них был удивительно привлекательный стиль. Что-то особенное было в этих парнях. Не хочу обижать Пита Беста, однако я никогда не считал его великолепным ударником. Он владел только одним стилем, который, правда, в то время подходил им, но они и сами решили, что им надо что-нибудь другое. В тот день я сыграл с ними, вернулся домой и снова улегся в постель.

Хотя это и было впервые, но мы все хорошо знали друг друга. Мы познакомились еще в Западной Германии, где наша группа и Битлз выступали в одно и то же время. Но вместе мы не играли. Там была сильная конкуренция, и мы играли на выходных по 12 часов в день. С нами играли еще две группы, и это привлекало публику. Обычно в 4- 5 утра, когда Битлз еще выступали, я сидел и слушал их. Иногда я просил, чтобы они сыграли что-нибудь сентиментальное, и они играли. Битлз выступали в одном клубе, мы в другом, но заканчивали обычно в одно время. Тогда мы и подружились, но вместе мы никогда не играли. И вот вдруг, ни с того, ни с сего пришел Брайэн и попросил, чтобы я у них поиграл.

Может быть, это был для Вас своего рода прослушивание?

Нет, Пит Бест тогда приболел и они попросили Брайэна, чтобы тот позвал меня. Я пришел и сыграл с ними. И все. Прошло еще месяцев пять-шесть, в течение которых я играл с ними раз в две недели. После пошли предложения присоедениться к группе. Я сказал, что не против и уехал с Рори играть в летнем лагере, потому что за эти три месяца хорошо платят и при этом можно играть что вздумается. Через пять недель позвонил Брайэн и официально предложил присоединиться к Битлз. Я ему ответил - "Да, с радостью. Но когда? Я должен играть с Рори еще шесть недель и не хотел бы их подводить.” В результате сошлись на варианте, что я присоединюсь позже, когда Рори найдут мне замену.

Почему Вы все же решили уйти к Битлз, ведь обе группы постоянно бедствовали?

Я решил, что лучше бедствовать в той группе, которая тебе более по душе. Я чувствовал, что Битлз лучше. В действительности мы не так уж и бедствовали. Наши заработки были небольшими, но вполне достаточными, чтобы прожить. У Битлз было нечто иное, они резко прогрессировали. И еще я их очень любил. Мне было ясно, что эта группа лучше, чем та, где я играл. И, кроме того, я сделал у Рори все, что мог. Они уже начали повторяться. И вообще, наступило подходящее время для смены группы. А мне пришлись по душе ребята из Битлз и их музыка.

Позже об этом сообщила вся местная пресса. Начались волнения. До тех пор, пока я играл с ними от случая к случаю, это никого не волновало. И вдруг я стал ударником у Битлз. У Пита Бэста было много поклонников, меня тоже знали в Ливерпуле не первый год, и я имел своих фэнов. На концертах вспыхивали словесные баталии - "Ринго - никогда, Пит - навсегда!" или "Пит - никогда, Ринго - навсегда!". Но со временем все успокоилось, а вскоре мы уехали записывать свой первый сингл.

Мне точно неизвестно, но говорят, что одной из причин, почему Пита выгнали из группы, был музыкальный продюсер Джордж Мартин, которому не нравилась игра Пита. Но когда мы пришли на студию, я ему тоже не понравился, и он привел профессионального ударника Энди Уайта (Andy White). Cпустя десять лет, Джордж признался мне что сожалеет об этом. На всех последующих записях играл я. Но не на первой, на нее пригласили профессионального ударника.

Насколько мне известно, существуют две версии первой записи "Love Me Do". На одной играет Энди Уайт, а на другой Вы.

Да, вы правы, существуют две версии. Я играю на записи, которая вошла в альбом, а он на сингле. Разницу уловить тяжело, потому что я играл его партию в его манере, так уж они захотели.

Я слышал, что Мартин, во время записи, сунул Вам в руку тамбурин.

Да, и кроме того он сказал мне, чтобы я исчез с глаз долой. Мне пришлось подчиниться. Тогда выпуск пластинки означал для нас многое.

Человек, в конце-концов, должен ощутить материальную сторону своего таланта. И вот началась волнующая пора пластинок - наших первых синглов. Когда мы попали в первую пятидесятку в списке хитов, мы где-то отпраздновали это событие. Когда мы поднялись до четырнадцатого места, мы это тоже отпраздновали. Мы знали о каждой передаче нашей песни по радио и слушали ее в машине или у кого-нибудь дома. В течение этих трех минут мы даже не шевелились. А вскоре мы получили первую золотую пластинку - первые на вершине хит-парада.

Но вскоре все это начало надоедать. Так обычно бывает во всем, когда имеешь один за другим пять синглов в хит-параде, на первых местах и столько золотых дисков, сколько сможешь унести. И так волнующе, как было с первым диском, больше уже не повторялось. Нечто подобное бывает, когда начинаешь есть торты. Сначала здорово, но потом привыкаешь.

Когда продюсер привел студийного ударника, я чувствовал себя, как побитый пес. Однако пластинка вышла, заняла свое место, и с тех пор, на всех остальных записях играл только я в своем "дурацком" стиле. Многие говорили по поводу моей манеры игры - "Это дурацкая (silly) игра".

Кто говорил?

Каждый говорил что-то типа - "Дурацкая манера играть заполнениями".

И это при всем том, что для многих это станет образцом игры.

Тогда мы этого не знали. Каждый мне кричал, что я не умею играть. Они не понимали, что это мой стиль.

Вы предпочитали много играть по томам.

Это был мой стиль. До сих пор не умею играть дроби, и начинаю с левой, когда большинство ударников делают это с правой. Возможно это странно, но это был мой стиль. Также я ни играю в последовательности малый, верхний, средний и напольный тома. Я играю иначе. Все это и образовало мой стиль, однако это было единственное, что я умел. Когда я приехал в Америку и познакомился с Келтнером и другими ударниками, они мне рассказывали, что уже не хотят ходить в студию, потому что от них требуют, чтобы они играли, как я. Это было очень приятно для моего "эго" - наконец-то оказалось, что моя манера игры была не такая уж дурацкая.

Как получилось, что в дальнейшем, Джордж Мартин позволил Вам играть второй записи?

Возможно, он думал, что я не совсем в своем уме и будет проще не трогать меня. Единственная песня записанная без меня это Back to Ussr, где сыграл Paul, потому что я отсутствовал. Мне говорили, что моя игра в порядке, но высокой оценки моей работы не было.

В те времена барабаны были словно отдельной частью. Всегда впереди были гитарист, басист и, конечно, вокалист. Барабанщик не пользовался большим уважением.

Да, Вы правы, но я хотел, чтобы меня уважали.

Именно Вы и помогли изменить эту ситуацию. Вы были первым ударником, который завоевал большую известность.

Вот, например, Charlie Watts из Rolling Stones, и поныне великолепный барабанщик, играет заполнения еще меньше меня. Не думаю, что есть потребность в заполнениях когда солист поет. Это мешает слушать его. Когда солист прекращает петь, тогда пожалуйста. У меня было два правила - не репетировать и играть стабильно, когда певец солирует. Само собой разумеется, можно немного повышать и понижать тон, но не сбивать его.

Ringo Starr & George Harrison It Don"t Come Easy

Вернемся к записям. Сколько у Вас было творческого простора, а сколько Вам диктовал Джордж Мартин.

В начале Джордж Мартин диктовал некоторые вещи, но это было до тех пор, пока Джон с Полом не утвердились окончательно как композиторы. Что же касается меня, то рядом всегда были три несостаявшихся ударника. Каждый из них, неизвестно по какой причине, хотел быть ударником. Джон, Пол и Джордж умели играть, но однообразно. Не совсем точно помню, но, кажется, с Джоном у меня были дискуссии примерно такого типа, он проиграл мне какую-нибудь пластинку и сказал сухо - "Вот примерно так нужно играть". А я ему объяснял - "Джон, здесь играют два ударника", но он конечно же мне не верил. Они ставили мне пластинку, где были записаны два ударника, и у каждого было свое представление, как нужно играть, а у меня было свое. Наконец я скомбинировал свою манеру игры с их и со звучанием этих двух ударников на пластинке. Они получили то, что хотели. Собственно говоря, наибольшую пользу мне принесли долгие часы работы за ударной установкой в Западной Германии, где я играл больше всего. Там я выработал свой стиль, в котором играю и сейчас, хотя я никогда не играл одинаково в одном и том же месте, одну и ту же песню. Сейчас я многие вещи делаю не совсем так, как раньше, но все-таки похоже.

Мы играли, записывали пластинки и были чем-то вроде свободных творческих рокеров на свой собственный манер, но все это было более монолитно, чем в психоделическом роке. Двое из нас были признанными музыкальными авторами, мы записывали их песни, и это была творческая работа, а не свободные джэм-сэйшены.

В 1968-м году я приобрел ударную установку с пластиками из выделанной телячьей кожи, что изменило для меня многие вещи. Во время концертных турне мы благодарили Бога, что были изобретены пластиковые барабанные мембраны, потому что с кожаными нельзя было работать на открытом воздухе, в сырую и дождливую погоду. Но уже с 1966 года мы постоянно работали в студии, где была постоянная температура и влажность. Здесь я мог играть на барабанах с кожаными мембранами. Но на открытом воздухе это мне бы не удалось. Когда мы играли два дня подряд в Пассадене и в Денвере, то в первый вечер мембрана чуть ли не лопалась от натяжения, а во второй она вся пропиталась водой и провисла. Барабаны были вечно расстроены, и специальный человек должен был их постоянно настраивать. Так что можно сказать, что мембраны из искусственных материалов были нам буквально ниспосланы самим небом на период концертов. Однако для работы в студии я использовал мембраны из телячьей кожи.

На каком альбоме еще Вы начали их использовать?

Во время записи "Abbey Road".

Почему Ludwig? Предлагали ли Вам свои установки другие фирмы?

Да, некоторые предлагали, однако мне больше нравились барабаны фирмы Ludwig. Premier мне казались слишком тяжелыми, а Gretsch слишком быстрыми, а вот у Ludwig был подходящий мне тон и, кроме того, они больше подходили к моему стилю.

До этого у меня была установка, которую мне купил отчим за 12 фунтов. Отличная старая установка, но старомодная. С группой я начал играть в 18 лет и, по своей глупости, я тогда подумал, что мне нужна новая установка. Я купил себе барабаны английской фирмы Ajax. Установка была черного цвета и обошлась мне в 47 фунтов. В придачу мне еще дали барабанные палочки. Это была установка типа - "Купи и играй".

Когда я уже был в составе Битлз, парни достали себе новые инструменты. И я тоже захотел новую установку. Я выбрал марку Ludwig. Они предоставляли мне бесплатно установки в разных городах наших туров. На сцене я играл на мини-установке. Ее не очень хорошо было слышно, но зато меня за ней, лучше было видно, так как я невысокого роста.

Собственно говоря, ведь в то время было абсолютно все равно, как Вы играли на концертах. Не так ли?

Естественно. Поэтому мы и покончили с концертными выступлениями.

The Beatles- She Loves You (1963 Live)

Джордж Харрисон как-то сказал, что Битлз были для людей средством для сброса накопившегося адреналина. Вы четверо должны были быть сильно поражены тем, что творилось вокруг вас.

Люди покупали наши пластинки, а на концертах орали и визжали, что через четыре года я уже играл на концертах без всякого старания, потому что все равно никто ничего не слышал. В этом неумолкающем шуме мне едва удавалось держать ритм. Если посмотреть документальные кадры тех лет, то заметите, что я буквально не отрываю взгляда от ртов поющих ребят. По движениям губ я угадывал, в какой части песни мы находимся, потому что звука колонок не было слышно. Постепенно мы становились плохими музыкантами. Мы часто об этом говорили. Где бы и как бы мы ни играли, результат был практически один и тот же. Отзывы на наши концерты были всегда одинаковы, даже если мы играли плохо, и с этим ничего нельзя было поделать, так что выступать со сцены более не имело смысла, и мы с головой окунулись в студийную работу.

Никогда раньше не было такой реакции на музыку. Я сам могу служить тому примером, ибо тоже поддался этой атмосфере истерии. И даже сейчас я не могу понять этого.

Этому способствовали средства массовой информации или же всему виной было то безумное время.

Итак, на сцене Вы могли лишь по их ртам определить место в песне?

Ну да, иначе бы я не знал, какое место мы играем, а ведь мне нужно было держать ритм. И только потом, в студии, мы смогли снова начать прилично играть. На открытой эстраде мы исполняли, в основном, все те же постоянные 12 песен. Концерт длился примерно полчаса. Вероятно, это смешно сейчас, когда, например, Брюс Спрингстин выступает на сцене более четырех часов. Это лучшие концерты, которые я видел за последние десять лет. Недавно я слушал его в течение двух часов, и мне этого было достаточно. Сейчас каждая группа играет по меньшей мере полтора часа. Брюс - это уникум, он играет вдвое дольше. Наши выступления длились полчаса, но, если у нас не было настроения, мы урезали время и отыгрывали программу за 25 минут. Концертными выступлениями мы были сыты по горло, и поэтому на долгие месяцы мы закопались в студии. Мы начали снова хорошо играть и экспериментировать с различными приспособлениями студийной техники, которые сейчас кажутся такими же примитивными, как Микки Маус.

Восьмидорожечная запись была в то время большим достижением.

Да у нас ее, между прочим, и не было. А нам она была очень нужна, так как всего "Сержанта..." мы записали на двух четырехдорожечных магнитофонах. Получилась двойная четырехдорожечная запись. Студия EMI была хороша в техническом отношении, с превосходными студийными техниками и электронными волшебниками. Когда запись идет на два магнитофона, потом все микшируется, неизбежны потери. Однако тогда потери были практически нулевыми, поскольку у нас были техники высокой квалификации. А слушатели обычно воспринимают запись такой, какой они слышат ее с пластинки.

А как Вы воспринимали это звучание?

Это была огромная работа над треками, которые мы записывали. И это была удивительная работа. Допустим мы пускали звук через колонки "Хэммонд", звук гитары на ленте мы пускали задом наперед и вообще делали всякие подобные штуки. Мы дошли до стадии экспериментального безумия. И в то же время это были варианты одной и той же песни. Хотя мы по-прежнему играли нашу музыку, но раньше подобными вещами мы не занимались.

В то же время Вы должны были понимать, что никогда не сможете воссоздать это на сцене.

Прежде всего мы знали, что никогда уже не вернемся на сцену. Даже, если бы мы захотели исполнить "Сержанта..." на концерте, нам пришлось бы тащить с собой целый оркестр. Но никто из нас не имел ни малейшего желания выступать с концертами. Мы только хотели записывать пластинки. Возможности звучания, которые мы обнаружили, были огромными. Но позже группа распалась и после долгого периода работы в одной группе у меня, наконец появилась возможность работать с такими разными и интересными музыкантами как Leon Russel, Stephen Stills, B.B. King и Houling Wolf. И это было здорово.

Не было ли у Вас желания уйти из Битлз или попробовать себя еще где-то?

Нет, никогда. Мне все нравилось. В другом месте я не хотел бы играть. Я немного играл с Jackie Lomax и с некоторыми другими. Но когда группа распалась, я начал играть со многими. В 1970-м году каждый музыкант в Англии хотел записать пластинку. И я помогал записываться многим, например, записался с Jim Webb и Harry Nilsson.

Поговаривают, что после распада группы ты хотел завязать с барабанами.

Не было такого, что я больше не хотел играть, но я толком не знал, чем мне заняться дальше в жизни. Я так долго играл в одной и той же группе - и вдруг все кончилось. Я сидел дома и не знал, что мне делать дальше. Я ведь не был ни продюсером, ни композитором.

Вернемся на какое-то время в прошлое, ко времени записи "White Album". Я читал, что во время его записи Вы на неделю ушли из группы.

На две недели. Я почувствовал вдруг, что больше не являюсь частью группы. Трое остальных были очень близки, а я выпадал из их общества. Из-за этого чувства неполноценности я не мог больше хорошо играть. Тогда я пошел к Джону, постучал в дверь и сказал - "Приятель, я ухожу из группы. Вы все трое, как единое целое, а я все мимо." На что он мне ответил - "Я думал, что это вы трое близки, а я лишний". После этого я навестил Пола и сказал ему - "Я ухожу. Я играю плохо из-за того, вы трое все тянете сами, а я выпадаю из вашего круга". На это он мне ответил - "Я думал, что это вы трое тянете, а я выпадаю". Я ответил ему - "Короче, не знаю, кто из нас лишний, но я беру отпуск". И я уехал на две недели на Сардинию, чтобы немного проветрить мозги. За это время они записали без меня "Back In USSR". Потом я вернулся и запись "Белого альбома" продолжилась. По-моему, этот альбом лучше "Сержанта...".

Почему Вы так считаете?

На этом альбоме мы более ощущаем себя как единая группа. На "Сержанте..." - мы как студийные наемные музыканты вместе с оркестром и массой звуковых эффектов. Это, конечно, шутка. Но мне всегда больше нравилось, когда мы звучим, как цельная группа, а это снова проявилось только на "Белом Альбоме". Поскольку это был двойной альбом, то для многих слушателей информации было более чем достаточно. Эта пластинка, "Abbey Road" и "Rubber Soul" были нашими лучшими альбомами.

Ваша музыка становилась все сложнее. Наверняка и от Вас лично требовалось, чтобы Вы играли более сложные композиции.

Не думаю, что "Белый альбом" сложнее, однако я получал от него большее удовольствие, чем от "Сержанта...", который точно не проще. Изначально “Сержант” планировался как целое музыкальное шоу. Но идея полностью не реализовалась, мы записали только два трека в виде спектакля, а остальное как обычный альбом.

Шоу в смысле концептуальный альбом или шоу, которое можно взять в дорогу?

Концепция альбома - это шоу, где треки плавно переходят друг в друга сопровождаемые аплодисментами благодарной публики. Но нам быстро это наскучило и продолжили запись как обычный альбом. На "Белом альбоме" не было прежних трюков, он должен был сблизить нас, как единую группу, что, кстати, удалось и это было здорово.

Читал, что у Пола были большие претензии к Вашей игре на ударных во время записи "Белого альбома", буквально перед тем, как Вы на две недели ушли из группы и что именно это стало главной причиной Вашего отъезда.

Нет, я уехал именно по той причине, о которой я Вам уже рассказал. Мне нужно было уехать, чтобы проветрить голову. Во время моего отсутствия я получил от Джона телеграмму со словами "лучшему рок-н-ролльному ударнику в мире" и, когда я снова появился, то Джордж украсил всю студию цветами. Может быть, это и разозлило Пола. Однако он мне по этому поводу никогда ничего не говорил. И никогда не было ничего похожего на "Это не очень хорошо" или что-либо подобное. Я не знаю, как возникла эта сплетня.

По крайней мере, я нигде об этом не читал (смех). А я читал много слухов. Особенно меня развеселил один про барабанщика из Нью-Йорка, который утверждал, что на всех наших песнях, на ударных играл он. Не стоит на все это обращать внимания. Некий ударник захотел прославиться тем, что заявил, якобы он играл вместе с Битлз на всех записях, а я ни на одной. Спрашивается, что же в таком случае я у них делал.

В студии главную роль отводилась Полу и Джону?

Это были их песни.

И как это все происходило? Вы могли бы провести нас по этапам появления песен?

Допустим, кто-нибудь из нас говорил - "У меня есть такой набросок." Первые годы Пол с Джоном не сочиняли вместе. Иногда все начиналось как совместная импровизация. Кто-нибудь к существующему варианту добавлял кусок текста. Например, " Helter Skelter" была чистая импровизация. Или "Birthday", которой на момент появления в студии и в помине, еще не было. Часто у них была только версия песни и припев, а потом они уже дописывали ее на студии. Или же один из них предлагал текст и, если другой соглашался, то он оставался без изменения. Если у кого-нибудь из ребят была хорошая идея, или же у девушки, которые готовили для нас чай, придумывали что-нибудь, то это тоже шло в дело. Возможности были открыты для всех. Если у кого-нибудь был более интересный текст, то его использовали. Не имело значения, кто именно это придумал. Никто не подчеркивал потом - "Это место придумал я". Конечно, так было не всегда. 90% песен у них были уже оформлены, но не всегда отработаны в музыкальном отношении, да и не всегда мы могли сыграть задуманное. "Birthday" одно из таких исключений. "You Say It"s Your Birthday...". Помните?

Так вот, мы пришли к Полу домой с тем, чтобы сделать песню в стиле рок-н-ролла, потому что в то время он снова увлекся Литтл Ричардом. Пол начал брать какие-то аккорды, которые становились все громче. На полу лежала какая-то газета, где сообщалось о чьем-то дне рождения. Пол начал напевать эти строки и мы подхватили. Так и получилась песня. Заранее ни у кого не было никакой идеи. Мы вернулись в студию, я сел за установку, остальные взяли гитары, и мы сходу записали " Birthday".

Если песня уже написана, то сперва ее играли на пианино, затем коллективно вносили несколько изменений. Это мог сделать любой, авторы были очень открыты к новым идеям. Если эти идеи работали, то все быстро их принимали.